Дождь перестал, и я подумала, что, быть может, мне удастся слетать в булочную и назад до того, как серые облака перестроят свои ряды и пойдут на второй заход. Было холодно, со всех сторон дул пронизывающий ветер, но все же мне было приятно оказаться за стенами музея, подальше от удушливого серного запаха проклятий, магических артефактов, а самое главное – от Клайва Фагенбуша.
В нескольких кварталах от музея дома и магазины становились меньше, а улицы уже. Облака темнели прямо на глазах, и я подумала, что мне нужно пошевеливаться.
Шаги за своей спиной я впервые расслышала на Хаддингтон стрит.
Я резко остановилась, сделав вид, что у меня развязался шнурок на ботинке, и шаги тоже остановились. Я медленно выпрямилась, лихорадочно соображая, что же мне делать. Улицы не то чтобы были совсем пусты, но прохожих оказалось довольно мало. Я сделала несколько шагов и вновь притормозила – на этот раз у витрины первого попавшегося магазина – и уставилась на выставленные в ней котелки, кастрюли и прочую чепуху. Шаги за моей спиной вначале ожили, потом вновь замерли.
Я решила, что самое лучшее – это совершить рывок до самой булочной, и припустила во всю прыть по улице. Вскоре я с облегчением увидела впереди знакомую вывеску «Пироги и булки миссис Пилкингтон». Я резко рванула на себя дверь и буквально ввалилась в лавку, испугав бедную миссис Пилкингтон.
– Добрый вечер, душечка, – приветствовала она меня. – Ты меня испугала. Куда ты так торопишься?
Миссис Пилкингтон – женщина замечательная, пухлая и сладкая, как ее булки. От нее всегда восхитительно пахнет горячим хлебом и пирогами, этот запах нравится мне ничуть не меньше, чем аромат дорогой туалетной воды.
– Просто умираю от голода, миссис Пилкингтон, только и всего.
– Ага, – понимающе взглянула она на меня. – Торчишь взаперти в этом старом пыльном музее, да?
– О, да, мадам, – с чувством подтвердила я.
– Что тебе дать сегодня на ужин, душечка?
– Знаете, сегодня моя мама приехала, так что мне нужно что-нибудь особенное, чтобы отпраздновать ее приезд.
– Конечно, конечно, моя дорогая. Я так рада, что твоя мама вернулась.
Я выбрала то, что мне хотелось, а в последний момент попросила миссис Пилкингтон не класть один пирог в пакет, а сразу отдать его мне в руки. Его я съем по дороге в музей, потому что в самом деле умираю от голода. Я забрала свои покупки, вышла на улицу и сразу же впилась зубами в слоеный пирожок с мясом. Откусила и тут же едва не подавилась, увидев перед собой того самого юного воришку, которого поймала, а потом отпустила на вокзале Чаринг-Кросс.
– Ты? – удивленно воскликнула я, не обращая внимания на вылетевшие при этом у меня изо рта крошки.
– Ну, я, и что? – ответил он, не сводя ярко-синих глаз с моего пирожка.
– Зачем ты следишь за мной? Только не ври, хорошо?
Мальчишка выпрямился во весь свой рост, но все равно оказался сантиметров на пять ниже меня.
– Я никогда не вру, – оскорбленным тоном заявил он. – И я слежу не за тобой. Я слежу за одним типом, а вот он действительно следит за тобой.
У меня слегка подогнулись коленки.
– Что это за тип… то есть джентльмен?
– Да так, один гусь, который увязался сегодня за вами еще на вокзале. Ты его видела, он такой… сильно загорелый.
Я отлично знала, о ком идет речь. Это тот самый человек, который пялился на мамины ящики.
– А зачем?.. – начала я.
– Откуда я знаю. Может, ему что-нибудь от тебя нужно, – перебил меня мальчишка.
– Нет, нет, я не о том. Зачем ты следишь за ним? – Я нахмурила брови и добавила: – Рассчитываешь на вознаграждение?
– Вот еще! – возмущенно ответил он. – Просто я вам кое-чем обязан, мисс. Ты же отпустила меня тогда на вокзале, не стала звать полицейского. А Стики Уилл никогда в долгу не остается. – Он окинул жадным взглядом мой пакет и добавил: – Пироги остынут.
Я посмотрела на остаток мясного пирога, который держала в руке. Всего пару минут назад это был прекрасный пирог – теперь же я не смогла бы откусить от него ни кусочка. Мальчишка смотрел на этот пирожок с таким вожделением, что я невольно подумала о том, когда же этот бедолага ел в последний раз?
– Слушай, – сказала я. – Хочешь этот пирог? Бери. А то у меня что-то аппетит пропал.
Глаза у мальчишки вспыхнули, но он с явным усилием заставил себя засунуть руки в карманы и ответил, шаркнув левой ногой:
– Спасибо, я не голоден. Хотя… было бы грешно выбрасывать такой отличный пирожок на помойку, верно?
– Смертный грех, – охотно подтвердила я.
– Ну, в таком случае… – сказал мальчишка, благодарно взглянул на меня, взял у меня пирог и в две секунды прикончил его. Никогда не видела, чтобы человек откусывал такие большие куски.
