Он схватил меня за ухо, но тут раздался голос мистера Уоппингторна.
– Эй, послушайте, вот это уж совсем ни к чему, верно?
Тогда лейтенант вместо уха схватил меня за локоть (в любом случае это лучше, чем за ухо), больно завернул его вверх и повел меня вперед.
В столовую.
– Может, нам лучше подождать капитана в его каюте или на мостике? – спросила я. – Не думаю, что стоит отрывать его от ужина ради меня.
– Он хочет поговорить с тобой немедленно, – ответил тип, державший меня за руку. – Не думай, что мы закроем глаза на твой проступок или изменим ради тебя корабельные правила.
Я этого и не думала.
Неприятнее всего было то, что мое разоблачение состоится на глазах многочисленных зевак.
– Мне больно, могли бы вы полегче заламывать мне руку? – спросила я.
Лейтенант (буду называть его так) молча посмотрел на меня сверху вниз, толчком открыл дверь и впихнул меня в салон, едва не выдернув мою руку из сустава.
Когда я появилась в столовой, все разговоры в ней тут же притихли. Ужин подходил к концу, и пассажиры завершали его непринужденной болтовней за стаканчиком спиртного. Мне хотелось съежиться и спрятаться за спину проклятого лейтенанта, но я решила не доставлять ему такого удовольствия. Вместо этого я гордо выпрямилась и надменно обвела столовую взглядом человека, который едет в каюте первого класса, а не зайцем. Если бы бабушка Трокмортон имела сейчас возможность видеть меня и знала, что такое ездить зайцем, она, несомненно, могла бы гордиться мной.
Тип с блестящими полосками на рукавах повел меня прямиком к капитану.
– Посмотрите, кого я обнаружил в одной из спасательных шлюпок, капитан. Безбилетница.
Капитан оторвался от своих собеседников и сначала окинул взглядом лейтенанта, а уж только потом посмотрел на меня. Лицо капитана напоминало кожаную рельефную карту с глубоко прорезанными в ней долинами и ущельями. У капитана были седые волосы и такие же усы – большие, отвисшие, делавшие его похожим на моржа.
Заломленная рука болела так сильно, что на глазах у меня появились слезы, но я решила держаться до последнего. Правда, я не была уверена, что продержусь еще достаточно долго.
– Вы не могли бы теперь отпустить мою руку, сэр? Я никуда не сбегу, даю вам слово.
– Слово нечистой на руку безбилетницы? – произнес лейтенант. – Много ли оно стоит? Наверное, столько же, сколько ты заплатила за проезд.
– Вы разрешите мне сказать, сэр? – обратилась я напрямую к капитану, который явно удивился, услышав такую отточенную фразу от маленькой девочки.
– Да, – ответил он, моргая.
– Прежде всего, я оплатила свой проезд. Я положила деньги в конверт и оставила его в шлюпке. Пошлите кого-нибудь проверить, и вы увидите, что это так.
(В этом конверте были все мои, собранные за долгое время, сбережения).
– Вот как, – сказал капитан, приподняв одну бровь. Он кивнул лейтенанту, тот отпустил наконец мою руку и отправился на поиски конверта.
– Но почему вы просто не купили билет, как все другие пассажиры? – спросил капитан.
В эту секунду раздался до боли знакомый громкий голос.
– Теодосия Элизабет Трокмортон! – затем тот же голос чуть слышно пробормотал: – Черт возьми.
Проклятье.
– Вот именно поэтому, сэр, – ответила я, морща нос, а затем кивнула в сторону моих родителей, которые уже стремительно пробирались к нам. – Мои родители не хотели брать меня с собой, но мне тоже нужно было ехать. Вот и все.
Первой ко мне подбежала мама. Она обхватила меня руками за плечи и спросила, присаживаясь на колени и глядя мне в лицо:
– Теодосия, дорогая, с тобой все в порядке?
– Да, мама. Все отлично. Просто я слегка грязная. И голодная, – добавила я на тот случай, если у них на тарелках осталось еще что-нибудь. Затем я даже рискнула взглянуть на папу, который смотрел на меня сверху вниз.
– На этот раз, Теодосия, ты зашла слишком далеко, – сказал он и продолжил, обращаясь теперь к маме: – Я предупреждал тебя, что нужно ожидать сюрпризов, когда в твоем сундуке обнаружилось кое-что из ее вещей.
Иногда, когда захочет, папа бывает довольно проницательным.
Он вступил в переговоры с капитаном, а мама принялась суетиться возле меня. Честно признаюсь, это очень приятно, когда вокруг тебя суетятся. Только теперь мне стало понятно, насколько же я устала. Сидение в шлюпке, скудная еда и постоянный страх быть обнаруженной сделали свое дело.
Мама принялась просить стюарда принести мне еды, и в это время вернулся лейтенант.
