– Договорились.
Папа похлопал меня по плечу, и я взвизгнула от боли.
– Что такое? – нахмурился папа. – Ты ранена?
– Ну да. Думаю, что совсем не сильно.
В это время с последней ступеньки лестницы соскочила мама.
– Тео, дорогая! – Она подбежала, обхватила руками мое лицо, расцеловала в обе щеки, а я следила за тем, чтобы случайно не задеть маму жезлом, который я, оказывается, по-прежнему держала в руке.
– Эй, – спросил папа, заметив мои манипуляции. – Чем это ты там размахиваешь?
– Чем? – переспросила мама, увидела жезл и ахнула: – Да это же жезл Оз!
Тут папа впервые переключил свое внимание с меня на добытый мной предмет и принялся рассматривать жезл.
– Отличная находка, Тео, поздравляю! – сказал он, но тут же вновь посмотрел на меня: – А теперь покажи, где у тебя болит.
– Да ты не беспокойся о моем плече, – ответила я. – Тебе нужно взглянуть туда.
Я протянула маме жезл, ухватилась здоровой рукой за папину руку и потащила его к камере, где лежали Боллингсворт и фон Браггеншнотт.
– Нет, Теодосия, покажи свое плечо. Немедленно.
– Ты очень побледнела, дорогая, – сказала мама. – Дай папе взглянуть.
Папа очень осторожно прикоснулся к одному месту на моем плече, к другому, а потом я внезапно вскрикнула.
– Вывих, – произнес папа. – Дело легко поправимое, только будет немножко больно. Держись.
Держись! Если бы он только знал…
Я кивнула, мол, после всего, что выпало сегодня на мою долю, меня уже ничем не испугать. Справлюсь с чем угодно.
– Держись, – повторил папа и сильно вывернул и потянул мою руку. Сначала мне показалось, что я буквально ослепла от боли.
А затем я сделала то, что делают в таких случаях все настоящие храбрецы.
Я потеряла сознание.
Возвращение домой
Придя в себя, я обнаружила, что лежу в чудесной мягкой постели с туго прибинтованной к туловищу левой рукой. Занавески на окне колыхал залетавший в комнату легкий ветерок, и никто никого больше не убивал. Восхитительно.
Я глубоко вдохнула воздух, пахнувший пылью, инжиром и еще чем-то особенным… египетским. И еще к этому запаху примешивался тонкий аромат сирени.
Сирень. Мама. Я повернула голову и увидела ее, она сидела в кресле рядом с моей кроватью.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросила мама.
– Намного лучше, спасибо, – ответила я, а затем вдруг все вспомнила и попыталась сесть в постели, но вздрогнула, когда мое плечо кольнула боль.
– Осторожнее, дорогая. Осторожнее. Тебе нужно отдыхать. Папа заказал нам билеты до Лондона, чтобы мы могли как можно скорее добраться до Генри. Попытаемся уехать уже завтра утром. Как думаешь, ты выдержишь такую поездку?
Я вспомнила египетские поезда и поморщилась.
– Папа устроил нам места на пароходе до Каира, – поспешила успокоить меня мама. – Ты еще слишком слаба, чтобы ехать на поезде.
– Отлично, – сказала я. – А с Генри все будет в порядке, это я тебе обещаю.
– Будем надеяться, что ты окажешься права, – кивнула мама. Глаза у нее были встревоженные и грустные.
– Окажусь права, – заверила я, и мама как-то странно взглянула на меня. – Да, мама, а что с теми людьми в усыпальнице? Что вы с ними сделали?
Мама озадаченно нахмурилась, а мое сердце упало.
– Какие люди, дорогая?
– В гробнице Аменемхеба были трое мужчин! Один из них Боллингсворт. Он шпион, работающий на Зм… на немцев! Это он украл у тебя Сердце Египта.
Как я сожалела о том, что не могу рассказать маме всю историю от начала до конца.
– Успокойся, милая. Успокойся. У тебя просто был шок от травмы. Между прочим, прежде всего мы вынули из колодца тебя и отнесли в безопасное место. А потом вернулись туда, но никого не встретили.
Ага, вот в это время они все и скрылись.
А потом до меня дошел смысл маминых слов.
– Ты хочешь сказать, что, когда вынимали меня, вы даже ничего не осмотрели?
Мои родители даже не взглянули на только что открытую гробницу. Из-за меня. Невероятно!
– Нет, мы занимались только тобой. Нужно было доставить тебя домой, обеспечить медицинский уход… А откуда были те люди, о которых ты
