выгладывать, – задумчиво добавил он. – В этом-то и заключается одна из проблем с рыбами. Их кости… как бы мягкие. Трудно вцепиться в них как следует, а уж глодать и вовсе не получается.
– Да, рисунки на них точно не получатся, – сказала Эдме, пережевывая хвост трески.
– И это речи двух стражей Кольца! – в шутку воскликнул Свистун и подмигнул, желая их приободрить, но Фаолана с Эдме вдруг пронзила острая тоска по долгим зимним ночам, когда дули ветра-ветрищи и они отдыхали от стражи. Обычно они брали какую-нибудь кость покрепче и приносили к походной кузнице одной из странствующих сов-кузнецов. Пока сова деловито стучала молотками, выковывая какую-нибудь красивую штуковину из металла, они старались выгрызть красивый рисунок на кости. Вот же было время! Сейчас даже почти представить невозможно, что когда-то они целыми ночами, вплоть до самой зари, занимались только тем, что создавали «произведения искусства», как выражалась Гвиннет.
– Смотрите! – воскликнула Мхайри, повернувшись к киту, который выбросил им треску.
Вода буквально закипела от зелено-серебристых рыб. Их были целые сотни.
– Наверное, это их гон, какой бывает у лосося весной, когда он идет на нерест, – сказал Фаолан.
Само слово «весной» в его устах прозвучало немного неуверенно и даже зловеще, отчего у всех волков по костному мозгу пробежал неприятный холодок.
Перламутровые киты выбросили еще несколько рыб к основанию ледяной колонны, но все уже наелись и почувствовали прилив сил. Теперь они долго смогут идти походным шагом.
– Я не хочу, чтобы ты нес меня в пасти, Тоби! – запротестовал Мирр, когда к нему подошел медвежонок. – Это унизительно. Я уже взрослый! Меня отлучили от груди!
Он топнул лапой и сердито помахал хвостом.
– Ну тогда забирайся мне на плечи, – сказал Тоби.
Аббан, у которого на мордочке поблескивала рыбья чешуя, подошел к Барни.
– Мне все равно, как меня будут нести, – сказал он. – Только вдоль моря старайся идти.
Барни решил, что будет лучше, если Аббан тоже поедет у него на плечах. Моди взобралась на широкую спину Илона. Он уже переносил ее так, когда они скакали по льдинам. Моди казалось совершенно довольной поездкой; нежные пуховые перышки под покровными перьями напоминали ей нежный мех на животе матери. Но больше всего ей нравилось смотреть с высоты. Обняв Илона за шею и сцепив когти между собой, она выглядывала у него из-за плеч и вертела головой, стараясь ничего не упустить из виду.
Однажды ясным днем Синяя Даль из смутной дымки превратилась в узкую полоску темно-синего цвета.
– Это всего лишь полоса, – сказала Эдме, – но с каждым днем она становится все шире и темнее. Интересно, скоро ли мы ступим на твердую землю?
– Вы, Илон и Зануш, первыми увидите ее, – сказала Гвиннет, пролетая мимо них. – Зрение у орлов получше, чему волков или сов. И тогда она не будет синей полоской. Это будет настоящая страна!
«Настоящая страна», – эхом прозвучало в сознании Моди.
– Ты хочешь сказать, что там будут деревья, озера, леса и горы?
– Откуда у тебя такие мысли, Моди? – спросила Гвиннет.
– Я слышала, как мама говорила о таких вещах. Да и ты, Гвиннет, тоже. Ты везде побывала – даже на острове Хуула посреди Хуулмере. Ты видела Темный лес и Серебряную мглу, где жила твоя тетушка. А вы откуда прилетели, Илон и Зануш?
– Из Амбалы. Прекрасный был лес! – с сожалением в голосе ответил Илон. – Мы жили в древнем гнезде, которым когда-то владели еще прапрапрапрародители Зануш, Элвер и Зан, близкие друзья короля Сорена. – Он вздохнул. – Но сейчас все это пропало. Мы в новом месте, нас ждет новая страна.
– С новыми существами? – спросила Моди.
– Возможно, – ответила Гвиннет.
– Я хочу завести побольше друзей, – сказала Моди мечтательно. – Друзей, которые похожи на меня и говорят примерно так же, как мы.
– Ты хочешь сказать, на том же языке, что и мы?
– Ну да. Я же не понимаю язык тех, кто живет в воде. Аббан понимает, но я нет. – Она немного помолчала и добавила: – Еще я надеюсь, что там будут не все.
– Ты не хочешь там кого-то видеть? – спросила Гвиннет.
– Да.
– И кого именно?
– Глодателей.
– Глодателей? Но твоя мама была глодателем, как и Фаолан, Эдме и Свистун.
