– А если она не сумеет?
Тина не ответила.
– Что скажешь насчет нашей истории?
Тина вздохнула.
– Я все думала, когда они за вас примутся.
– Ты знала об этих правилах?
– В общем, да.
– Что же нас не предупредила?
– Думала, как-нибудь обойдется. Мало ли, вдруг они не видели ваш дом изнутри или почему-то решили сделать для вас исключение? Не хотела зря вас пугать и привлекать их внимание. Но… В глубине души я, наверное, понимала, что рано или поздно этим кончится.
– Надо было сказать.
– Ты права… Прости, – грустно отозвалась Тина. – Так приятно было снова увидеть семейные фото… И занавеси, и картины не только на одной стене. И чудесные статуэтки…
– Ты их еще увидишь, – пообещала Морин. – Мы ничего не намерены менять.
Последовала пауза, словно Тина не знала, как реагировать.
– Ты что… Надо слушаться.
– А если мы не станем?
Тина понизила голос:
– Вам назначат штраф. А если уж начнут, то… В общем, лучше не связываться.
– Что же нам делать?
– Ничего тут не сделаешь, – ответила Тина. – Приходится терпеть.
– Проверки среди ночи тоже?
– Ну, к нам никогда по ночам с проверкой не приходили. Наверное, они просто хотели вас выбить из колеи.
– Значит, идет дискриминация? К нам особое отношение?
– Не знаю, – быстро ответила Тина. – У нас обошлось, а с другими, может, так же, как с вами, было.
– Но ты нас поддержишь? Скажешь правду, если что? Подпишешь бумагу о том, что к вам приходили с проверкой в нормальное время?
– Подписать? Мне надо посоветоваться с Майком.
Похоже, от Тины помощи ожидать не приходится. А уж если она боится выступить против ассоциации, то другие тем более. Морин поспешила распрощаться. От разочарования она разозлилась еще больше.
Им с Барри придется воевать с ассоциацией в одиночку. Рассчитывать ни на кого нельзя.
Ну и хорошо! Им никто не нужен.
Когда Барри вышел из душа, Морин сидела за обеденным столом и жевала холодный гренок, мрачно глядя в окно.
– Ты позвонила Лиз? – спросил Барри.
– И Тине.
– И?.. – спросил Барри, поскольку Морин замолчала.
Тогда она пересказала ему оба разговора. Описала испуг Лиз и нерешительность Тины.
– Что дальше? – спросил Барри. – Все еще хочешь вернуться в Калифорнию?
– Ну уж нет!
– Вот это правильно. Так держать!
– Пошли они на хрен! – Сказав это, Морин испытала огромное облегчение. – Никуда мы не уедем. Подотремся их поганым уставом!
Новый штраф.
Барри еще ни одного не заплатил, а квитанции все прибывали и прибывали, за подписью казначея ассоциации, некоего Томпсона Хьюза. Штрафы выписывали непомерно раздутые. Барри не подсчитывал, но общая сумма, должно быть, перевалила уже за три тысячи. Просто смешно – требовать такие деньги за мелкие нарушения идиотских правил. Барри хранил все квитанции – на случай будущего суда.
Свалив только что полученную почту на кофейный столик, он вскрыл конверт без марки. С них требовали семьсот пятьдесят долларов за то, что они поставили свои автомобили, развернув их в противоположные стороны. Оказывается, надо было обязательно в одну.
– На сей раз семьсот пятьдесят, – сообщил Барри.
Морин оторвалась от книги.
