позволяют увидеть власть имущих.
– Значит, это наш единственный шанс чего-то добиться?
– Ну да.
– Можно выдвинуть свои предложения и, если люди их поддержат, провести что-то вроде реформы?
– Теоретически.
– Думаешь, не получится?
– Скажем так – я бывал на этих собраниях. Знаю, как там все происходит.
– В бюллетенях действительно нет альтернативных вариантов, а можно только одобрить нынешнее правление?
– Точно.
– Еще на собрание нужно приходить с налоговыми документами за прошлый год, – вмешалась Тина. – Мы их сдаем.
– Зачем? – нахмурилась Морин.
– Такие правила, – ответил Майк. – Звучит безумно, однако суд их утвердил. Закон такое допускает, хотя, по-моему, это вмешательство в частную жизнь. Оказывается, ассоциация вправе потребовать от домовладельца полного финансового отчета. Ну, и наша ассоциация, само собой, требует.
Морин обернулась к Барри.
– Вот откуда в правлении узнали, что у Дэвидсонов плохо с деньгами, и если поднять налог на недвижимость, они не смогут остаться в поселке!
– Угу, – кивнул Майк.
– Кстати, насчет Грега Дэвидсона… – начал Барри.
– Что такое?
– Тогда, у Рэя, он говорил, что они с женой решили продать дом и уехать. Брат нашел ему работу в Аризоне.
– Да, помню.
– Так вот, они не уехали. Я видел Грега среди добровольцев. Не знаю, что с Вайноной, а Грег помогал рыть бассейн. И у ворот он был, в день митинга.
Майк и Тина переглянулись. Барри не смог расшифровать этот взгляд и вдруг засомневался, не зря ли упомянул о Греге. Невольно вспомнил Фрэнка и Одри, требующую отпереть ее замочек. А ведь Майка с Тиной он знает немногим лучше. Интуиция подсказывает, что они хорошие ребята и взгляды у них правильные, но в Бонита-Висте ничего нельзя сказать наверняка.
Морин, видимо, тоже что-то заметила.
– Вы не хотите говорить о добровольцах?
– Не в том дело, – ответила Тина. – Просто…
Она оглянулась на мужа.
– Ты права, – сказал Майк. – Их стараются не упоминать. Они помогают расчищать дороги после сильной грозы и так далее, но все делают вид, будто ничего о них не знают.
– Не понимаю… – удивился Барри.
– Я сам неделю отработал добровольцем.
Барри и Морин ошарашенно молчали. Скажи Майк, что убил свою первую жену, а с Тиной познакомился после того, как вышел из тюрьмы, – впечатление не было бы таким сильным. Барри поразился, как в странном, вывернутом наизнанку мире Бонита-Висты вполне обыденное понятие стало настолько зловещим.
– Правда отработал, – продолжал Майк. – Меня оштрафовали на сто долларов за нарушение восьмой статьи – вышел с утра к почтовому ящику в халате. Появляться не вполне одетым за пределами дома запрещено. Мы бы и заплатили, но холодильник уже сдыхал, пришлось бы лишний месяц на новый копить. Я слышал, что штраф можно отработать, и обратился в правление. Они не возражали. Неделю мусор собирал на дорогах и в канавах.
– И все?
– Не совсем. В последний день, в субботу, меня отправили вместе с другими расчищать засохшие кусты в лесополосе. Тогда я и узнал, что добровольцы бывают разные. Одним, вроде меня, поручают ту или иную работу на определенное время. Другие ничего не отрабатывают, просто предложили свою помощь. Они могут выбирать себе занятие и прекратить, когда захотят. – Майк облизнул губы. – А есть еще те, кого привлекли за долги. Скорее всего, Грег как раз из таких. Эти люди уже отдали свои дома, а заплатить сумму штрафа все равно не могут. Они практически теряют все права и на всю жизнь отдают себя в кабалу ассоциации. Делают, что велят, пока не выплатят задолженность. Говорят, у них есть что-то вроде общежития – не знаю только где. Я не спрашивал.
Барри ждал продолжения, однако Майк молчал.
– Больше ничего? – недоверчиво спросил Барри. – Ты тоже был тогда у ворот! Ты их видел – и Грега, и всех. Они как роботы. Словно их накачали наркотой, или загипнотизировали, или я не знаю что!
