– Ребята, как хорошо, что вы приехали! – засмеялась Морин.
– Два ума хорошо, а семь лучше!
На ланч перекусили бутербродами и салатом. После еды Морин отправила Барри мыть посуду, а сама пошла краситься и причесываться.
– Не передумала брать нас с собой? – спросила Данна. – А то мы вполне можем и здесь посидеть…
– Да мы ненадолго, не волнуйся. Будет весело.
– Идти опять пешком?
– Считай, что у нас оздоровительные каникулы, – сказала ей Лупе. – Солнце, физкультура… Вернемся в Калифорнию стройными и загорелыми!
– Ну, если так посмотреть…
Они попрощались с мужьями. Барри велел Морин передавать от него привет Лиз. Одолев крутой склон, подруги основательно запыхались. Возле дома Лиз их уже ждала Тина, прячась от зноя в реденькой тени ивы.
– Я увидела, что вы идете, – сказала она.
Морин не могла решить, как к ней теперь относиться. На отчетно-выборном собрании Тина была заодно с толпой, словно и не осуждала никогда ассоциацию. И ни слова не сказала, когда их с Барри выгоняли. А сейчас приветливо здоровается…
По крайней мере, не бросила Лиз в беде – это тоже что-нибудь да значит.
Может быть, на собрании она просто поддалась общему настроению…
Морин кивнула в ответ.
– Ты уже видела Лиз?
– Я подумала, что дучше зайти вместе.
– Страшновато, да?
– Ее звонок меня застал врасплох, – призналась Тина. – Хотя послушать ее – все совсем по-старому.
– Мне тоже так показалось.
– Она и на собрании была вроде в норме, но я не успела с ней поговорить до начала, а потом она сразу ушла…
Тина замолчала. Ей явно было неловко вспоминать о собрании. Кашлянув, она улыбнулась Данне и Лупе.
– Здравствуйте!
– Ох, прости, я вас не познакомила… Это Лупе Малленз и Данна Карлин из Калифорнии, мы с ними давно дружим. А это Тина Стюарт.
После обмена приветствиями Морин хотела предложить всем идти в дом, но тут Лиз сама вышла им навстречу. Странно было видеть ее под открытым небом – так долго она пряталась от всех. Странно и радостно. Морин бросилась к ней и порывисто обняла, шепнув на ухо:
– Как хорошо, что ты снова с нами!
– Я никуда и не уезжала, – засмеялась Лиз.
Морин снова представила своих подруг, а потом Лиз пригласила всех в дом.
– Идемте скорее, пока совсем не расплавились! Я приготовила фруктовый чай со льдом. А если кому хочется, есть и вино. Я сама пока воздерживаюсь, – прибавила она, помолчав.
Должно быть, удивление Морин было видно по лицу.
– Пойдем, расскажу подробнее.
В доме все было точно так же, как раньше. Морин сама не знала, что ожидала увидеть, но все-таки обычно после смерти близкого человека люди убирают особенно памятные вещи и фотографии, чтобы не расстраиваться каждый раз, глядя на них, – или наоборот, помещают их на почетное место. Здесь же убирать было нечего.
Лиз налила всем чаю со льдом и в самом деле объяснила, почему запретила себе пить вино. Она рассказала, в каком аду жила, терзаясь горем по внезапно умершему мужу, да еще и ассоциация не давала ей покоя. Лиз начала пить не столько чтобы прогнать мучительные воспоминания, сколько чтобы заглушить ночные шумы и голоса. Всего несколько дней назад она собралась с силами и справилась с отчаянием.
Все долго молчали. Морин крепко стиснула руку Лиз.
Лиз посмотрела на нее, потом на Тину.
– Вы мне невероятно помогли. И Одри с Мойрой тоже. Я знаю, вы не получали от меня никакого отклика, но для меня ваша поддержка значила очень много. Каждый раз, когда вы стучались в дверь или звонили по телефону, я вспоминала, что не совсем одна. Только это и помогло мне выбраться из ямы, а то я закапывалась все глубже и глубже.
Данна смущенно отвела глаза. Лупе сочувственно улыбалась.
Лиз вытерла слезы.
– Ну, хватит себя жалеть! Расскажите лучше последние сплетни. Хочу знать, что происходит в мире.
Тина вывалила целый ворох новостей – кто в поселке с кем поссорился, кто потерял или сменил работу, какой новый дом построили на Еловой улице;
