Катрин отвернулась и говорила тихо, будто о чем-то маловажном, голос ее почти заглушался грохотом кареты.
— Что?
Миана быстро отвернулась от оконной решетки, глаза ее горели. Не думаю, что она прислушивалась, но явно внимательно следила за тем, что происходит между моей теткой и мной.
— Если я объясню, дай слово, что ты и твои люди ничего не сделаете этому человеку, Йорг, — сказала Катрин.
— Вообще-то это на меня не похоже, разве нет? — Я старался не раздавить Уильяма своими объятиями. Миана потянулась за ребенком, но я лишь крепче прижал его к себе. — Разве что ты кому-то скажешь.
— Катрин! — Миана потянулась мимо меня к руке Катрин. — Пожалуйста.
На миг я представил алый взрыв Мианиной бомбы во дворе Логова. Если Катрин откажет ей, дело может обернуться скверно.
— Этот человек едет под золотым знаменем мира.
Гвардеец убьет любого, кто вздумает на него напасть, и будет преследовать любого, кто попытается его убить. Точно так же они готовы вмешаться в любое насилие, буде оно случится в нашей карете, или отомстить за него.
— Ты не единственный представитель своего отца. — Мне надо было догадаться с самого начала, но я обнаружил Катрин в карете из Анкрата, и это меня сбило с толку. — Он нашел замену лорду Носсару.
Она кивнула.
— Ярко Ренар.
— Кузен Ярко. — Я откинулся назад и расплел пальцы, вцепившиеся в пеленку Уильяма.
Не слышал об этом человеке с тех пор, как потерпел поражение его мятеж в Годде. Это было за год до того, как принц Оррин прибыл ко мне. Мы бились насмерть — гражданские войны всегда кровавы, старые раны слишком долго гноятся и изливают яд на новые поколения. Боевые действия ослабили горные регионы, выкосили людей и истощили казну. Я думал, что Ярко получает деньги из Арроу, но, возможно, отец растрачивал мое наследство.
Ничто не порадовало бы Ярко больше, чем если бы он завладел моим сыном. В конце концов, я убил его брата в Норвуде, захватил его отца в плен в Логове и узурпировал его наследство. И, конечно, у него была толика фамильной черты — мстительности. Интересно, не ехал ли он с нами, нарядившись гвардейцем? Возможно, он убедил их, что это единственный способ обезопасить его от меня. Или они могли спрятать его в обозе, что тащился за нами. Найти его будет нелегко.
— Как ты могла не сказать об этом раньше? — спросила Миана, до белых костяшек сжимая руку Катрин. — Он мог напасть на кого угодно из нас.
— Уильяма Гвардия не охраняет, — сказал я.
Ярко не продал бы свою жизнь всего лишь за возможность прикончить меня, но он мог убить моего сына и заставить Гвардию охранять себя. Это могло показаться ему слишком соблазнительной возможностью, чтобы упустить ее. Какая ирония.
— Тогда мы сделаем так, что она его будет охранять!
В голосе Мианы послышались истерические нотки.
Катрин поморщилась — то ли от крика, то ли от пожатия Мианы, не знаю.
— Дети не могут быть советниками или представителями.
Она знала правила не хуже меня. На скамейке напротив старики закивали.
— Но…
Миана сказала: «Тсс», когда я передал ей нашего ребенка, и направилась к двери. Я высунулся наполовину, повис над грязью, изрытой колеями, и заорал, подзывая Макина. Он тут же подъехал.
— Я хочу, чтобы карету взяли в кольцо: Ярко Ренар вырядился гвардейцем и пытается добраться до принца Уильяма.
Макин покосился на ближайших всадников.
— Я сам его убью.
— Не надо. Он под знаменем мира.
Сказав это, я подумал: интересно, чью жизнь мне придется отдать за смерть Ярко? Я подозвал Макина поближе и зашептал ему на ухо:
— Вообще-то я всегда знал, что держу Райка при себе не просто так. Скажи ему, что я выложу сто золотых дукетов, если он прикончит Ярко. А потом ему, видимо, лучше бежать куда подальше.
Макин кивнул и натянул поводья.
Я крикнул ему вслед:
— Сотню золотых и пять аравийских жеребцов!
Это казалось сходной ценой.
— Ты! — окликнул я ближайшего гвардейца. — Давай сюда Харрана.
Он кивнул золотым шлемом и направил коня в сторону начала колонны.
