Ведьма успела наполовину выхватить меч. Сбивчиво дыша, она смотрела на белесо-розовую морду твари. Незваная гостья могла бы с легкостью откусить ей голову. Зубы у чудовища были длиной с человеческий палец.
Эдион выругался. Остальные просто опешили.
Но магия Дорина крепко держала чудовище на месте. Аэлина не увидела ни крупицы льда. Такие же руки остановили на корабле гончую. Никаких сверкающих магических нитей. Вообще ничего. Дорин управлял своей магией, не делая никаких движений. Интересно.
Ведьма смотрела в разинутую пасть, обещавшую ей верную смерть.
– Убить зверюшку или на первый раз отпустим? – спросил у Маноны Дорин.
Аэлина уже открыла рот, собираясь высказать собственное мнение, но, поймав предостерегающий взгляд Рована, промолчала. Теперь она смотрела не столько на замороженное чудовище, сколько на своего принца. «Старый ловкий плут». Лицо Рована оставалось непроницаемым.
– Отпусти, – сказала Манона.
Лицо адарланского короля напряглось. Тварь накренилась и исчезла в темноте, словно кто-то из богов зашвырнул ее подальше. Через несколько секунд донесся глухой всплеск.
– Правда, они милые зверюшки? – спросила Лисандра.
Аэлина полоснула по ней глазами. Лисандра оскалила зубы. Аэлина тут же повернулась к Ровану и затеяла с ним мысленный сердитый разговор: «Ну не удивительно ли, что твой магический щит исчез сразу, как появилась эта тварь? Воспользовался возможностью дать урок магии? А если бы все пошло не так?»
Глаза Рована озорно сверкнули. «А почему ты решила, что это ведьма открыла дыру?»
Аэлина сама не знала, как относиться к происшествию с болотной тварью. Манона Черноклювая пристально смотрела на Дорина. Пальцы ведьмы все еще сжимали эфес меча. Чувствуя на себе взгляд Аэлины, Манона повернулась к ней и увидела Глаз Элианы, по-прежнему лежавший на колене террасенской королевы.
– Откуда у тебя эта вещь? – выпятив губу, спросила Манона.
– Ты про Глаз Элианы? – уточнила Аэлина. Вдруг ей стало не по себе. – Это подарок.
Ведьма снова посмотрела на Дорина… как на своего спасителя. Аэлине отчаянно не хотелось думать, что Рован нарочно приподнял щит ради урока магии. Тем временем Манона стала что-то чертить на рыхлой земле.
Она изобразила большой круг, внутри которого было еще два, расположенные один над другим. Линии их окружностей пересекались.
– Это знак Трехликой богини, – тихим голосом пояснила Манона. – Мы называем его… – Она грубо очертила дуги окружностей. Фигура, составленная ими, напоминала глаз. – Это глаз богини, а никакой не Элианы.
Палец ведьмы обвел внешний круг.
– Это Старуха.
Потом Манона обвела верхний внутренний круг:
– Это Мать.
Последний раз ее палец коснулся нижнего круга.
– А это Дева.
Манона ткнула в середину глаза:
– Внутри ее – сердце Тьмы.
Теперь настал черед Аэлины качать головой. Остальные лишь смотрели.
– Это символ Железнозубых ведьм. Пророчицы клана Синекровных татуировали его над своим сердцем. Давно, когда мы еще жили в Западном краю, этим знаком награждали отличившихся в битвах. Таких называли «благословенными богиней».
Аэлине вдруг захотелось зашвырнуть амулет в болото, но она быстро погасила этот порыв.
– Когда я впервые увидела Бэбу Желтоногую… амулет потяжелел и стал теплым. Я сочла это предостережением. А может… амулет просто признал свою.
Манона смотрела на ожерелье шрамов вокруг горла Аэлины:
– Он действовал даже тогда? Вопреки подавлению магии на всем Адарлане?
– Мне было сказано, что на некоторые предметы запрет не распространяется.
Аэлине стало трудно говорить.
– Бэба Желтоногая знала всю историю Ключей Вэрда и Врат Вэрда. Она-то мне и рассказала. Это часть вашей истории?
– У нас она несколько другая, – сказала Манона. – Но Бэба Желтоногая была одной из древних и знала то, чего мы уже не знаем. Она своими руками ломала стены крошанского города.
– Если верить легендам, тогда произошла чудовищная бойня, – заметил Дорин.
