– Откуда вы это знаете?
Желтые глаза Гареля по-звериному вспыхнули.
– Жизнь твоей Аэлины странным образом переплелась с жизнью этой ведьмы. Их сюда тянут силы, которых даже нам не понять.
– Сам подумай, – подхватил Фенрис.
– Пути двух женщин пересеклись. Такое редко увидишь. Две королевы, и каждая может править половиной континента. Две стороны одной монеты. Обе полукровки. В Маноне кровь двух ведьминых пород, а в Аэлине…
– Человеческая и фэйская, – докончил за него Рован.
– Получается, что Манона и Аэлина объединяют три главные расы. Они обе и смертны и бессмертны. Одна поклоняется огню, другая – Тьме. Тебе нужны дальнейшие пояснения? Такое ощущение, будто мы сами идем в руки… не знаю кого. Но этот кто-то ведет свою игру не одну сотню лет. Может даже, не одну тысячу.
От взгляда, какой Рован бросил на Фенриса, иных просто ветром сдувало. Это не помешало ему задуматься над словами бывшего соратника. Гарель почувствовал необходимость вмешаться:
– Рован, Маэва обладает изрядным терпением. Еще со времен Брэннона она ждет. Ждет того, кто приведет ее к Ключам. Твою Аэлину.
Весной Маэва и слова не сказала о Замке. И про кольцо Мэлы не упомянула.
– Так Маэва отправила вас сюда не только из-за Лоркана? Из-за Замка тоже?
Вопросы были произнесены таким тоном, что каждое слово обещало смерть.
– Нет, – поспешно ответил Фенрис. – Про Замок не было и речи.
Он переминался с ноги на ногу, вслушиваясь в далекий свирепый рев.
– Ты должен понимать, Рован: если между Маэвой и Аэлиной начнется война, если они встретятся на поле битвы…
Такое лучше даже не представлять. Невиданные разрушения, реки и моря крови. Бойня, каких еще не знала Эрилея.
Напрасно они отправились сюда. Нужно было оставаться на севере и укреплять оборону Террасена.
– Маэва не позволит себе проиграть, – выдохнул Фенрис. – Кстати, она уже нашла тебе замену.
– Кого?
Рован не думал, что это его всколыхнет.
Львиные глаза Гареля помрачнели.
– Кэрна.
У Рована застыла кровь, став холоднее его магии.
– Она что, спятила?
– Об этом назначении мы узнали от нее за день до отплытия. Когда мы выходили из дворца, Кэрн ухмылялся, как кот, поймавший канарейку.
– Но он же изувер, – прошептал Рован.
Кэрн… Никакая выучка, никакие внушения и наказания не вытравили из этого фэйского воина пристрастие к особо жестоким издевательствам. Рован запирал Кэрна в карцер, наказывал плетьми, накладывал взыскания, пробовал разыскать в потемках его души хотя бы зачатки сострадания… ничего не помогало. Похоже, Кэрн был прирожденным изувером. Он наслаждался страданиями других.
Устав возиться с Кэрном, Рован выгнал его из своей армии и передал Лоркану. У Лоркана он продержался около месяца и был послан в отдаленный гарнизон, которым командовал генерал, не входивший в число приближенных Маэвы и не мечтавший об этом. Иногда оттуда доходили рассказы о «подвигах» Кэрна. Он не щадил ни сослуживцев, ни мирных жителей, имевших несчастье оказаться у него на пути…
Даже по немногочисленным фэйским законам, касавшимся наказаний за убийство, Кэрн вполне заслуживал смертной казни. Всякий раз, сталкиваясь с Кэрном, Рован подумывал об избавлении мира от этого злодея. Назначение, произведенное Маэвой, давало Кэрну почти беспредельную власть и влияние.
– Готов поставить на кон все золото, что у меня есть. Маэва задумала хитрый ход, – сказал Фенрис. – Война Аэлины с Эраваном ей выгодна. Она будет выжидать, пока твоя королева не ослабнет вконец, и тогда ударит.
Слова Фенриса насторожили Рована. Трудно поверить, чтобы Маэва позволила приближенным болтать о ее замыслах… Значит, она намеренно доводила эти сведения до него и Аэлины. Пусть у них появится серьезный повод для тревог и постоянных размышлений о возможных шагах Маэвы.
Фенрис и Гарель настороженно переглянулись.
– Пойми, Рован: мы по-прежнему ей служим, – глухо произнес Гарель. – И приказ убить Лоркана остается в силе.
– Зачем вообще было заводить этот разговор? – напрямую спросил Рован. – Меня ваши счеты с Лорканом не касаются. И Аэлину, поверьте, тоже.
– Затем что Маэве не свойственно казнить своих врагов, – сказал Фенрис. – Она предпочитает изводить их медленно. Годами. Но Лоркана она приказала убить. Не замучить до полусмерти, а убить. На месте.
– Отрубить голову и сжечь, – мрачно добавил Гарель.
