– Миш, ну-ка залезь в кузов и вытащи тючок со дна!
Барский не стал препираться с раненым товарищем, которому в контуженую голову вдруг стукнула какая-то блажь. Пожав плечами, Миша выполнил просьбу, скинув к моим ногам точно такой же с виду мешок, как уже распоротые.
– Давай глянем, что у него внутри!
– Игорь, а как?.. – Товарищ ловко соскочил из кузова на землю и растерянно тронул бок туго набитого мешка. – Чем его разрезать?
– Глянь возле того немчика, которого Аркадий Петрович грохнул. Он ведь ножиком махал! И по карманам пошарь, документы поищи!
Барский рысцой бросился выполнять распоряжение и через минуту притащил знакомую солдатскую книжку и нож.
Первым делом я заглянул в зольдбух. Teodor Auffenberg, Oberleutnant, Lehr-Regiment Brandenburg z. b.V. 800. С этим понятно. Подозреваю, что это и был командир отряда диверсантов, поскольку сомнительно, что здесь мог находиться кто-то старше званием. Жаль, что Гайдар его завалил, я бы с ним пообщался по душам. И про соблюдение конвенций бы поговорил, и про задачи его подразделения. Ну да ладно – умерла так умерла.
Нож оказался отменным – не давешний тупой солдатский штык и не бутафорский кинжал эсэсовцев с выпендрежной надписью готическим шрифтом на клинке «Meine Ehre hei?t Treue!»[26], виденный мной в Центральном музее Вооруженных сил. Этот – настоящий рабочий инструмент, с удобной рукоятью и восьмидюймовым полуторалезвийным клинком, одинаково удобным для нарезания колбаски и убийства людей. Покойный обер-лейтенант хоть и был гнидой, но в оружии разбирался. Надо этот ножичек притырить, пригодится и для колбаски, и для… прочего.
А для начала проверим остроту на плотном брезенте. Хорошо идет! Не бритвенная острота, но мне им и не бриться. Для работы вполне достаточная – бок брезентового мешка вспорот за секунду, и на траву вываливаются… газеты. Но в этом, для разнообразия, не местные, а центральные – «Известия» и «Правда». Ну, в общем, всё понятно: наша колонна со спецгрузом – добротно сработанная отвлекающая цель. Ай, молодцы чекисты!
Глава 5
Подкрепление на четырех грузовиках прибыло всего через полчаса после боя. Обидно – каких-то тридцать минут решили, жить или умереть двум десяткам человек!
К моменту подхода колонны Альбиков с товарищами едва успели бегло осмотреть часть приютившего нас лесочка. Принесли уцелевшего бойца с множественными осколочными ранениями – он с пулеметом лежал в секрете, и, по словам Стерха, именно на его позицию вышла самая большая группа диверсантов. Парень положил на месте полдесятка, пока его не забросали гранатами.
Подкрепление состояло из полусотни широкоплечих подтянутых парней в фуражках с зелеными околышами и трех служебных собачек. Погранцы оказались вооружены уже знакомыми мне «ППД» и «СВТ» в пропорции один к двум. Плюс к тому почти десяток ручных «Дегтярей». Очередной удар по моим представлениям о Великой Отечественной – какая уж тут «одна винтовка на троих», если именно наши поголовно ходят с автоматическим оружием, а элитные немецкие десантники – с «болтами». Впрочем, парочка «старых» винтовок у пограничников была. Обладателями «мосинок» оказались снайперы. И выглядели их трехлинейки настоящими произведениями искусства – в явно нестандартном исполнении, с ореховыми ложами, с какой-то незнакомой оптикой. Возглавлял прибывший отряд молодой командир с одинокой «шпалой» на зеленых петлицах. Повинуясь его жестам, погранцы молча, без обычных матюков и шуточек, шустро разбежались для контроля периметра. И только после этого командир подошел к «группе встречающих», состоящей из Альбикова, Мишки и меня, и, коротко бросив ладонь к козырьку, представился:
– Капитан Крюков!
– Сержант госбезопасности Альбиков! – козырнув, ответил Хуршед.
Капитан многозначительно посмотрел на меня и Барского, поскольку мы не торопились назвать себя. Все-таки на нас красноармейская форма, хоть и без знаков различия, и оружие в руках. А что мне сказать? Какой у меня сейчас статус?
– Это мои сотрудники… внештатные! – пришел на выручку Хуршед. – Игорь Глейман и Михаил Барский.
– Я так понимаю, что мы опоздали? – кивнув на трупы диверсантов, полувопросительно-полуутвердительно сказал Крюков. – Поверьте, мы гнали на пределе…
– Верю, – кивнул Альбиков. – Но наших ребят не вернуть… Помогите хоть потери сосчитать.
– Товарищ Альбиков! – деликатно позвал я. – А вы среди немцев радистов видели?
Хуршед несколько секунд недоуменно пялился на меня, но потом до него дошло.
– Товарищ капитан! Мне кажется, что часть немцев могла остаться в лесу. Нужно устроить прочесывание! – решительно сказал Альбиков. – И чем быстрее – тем лучше!
Крюков даже не стал ничего переспрашивать и уточнять – всё правильно понял, видимо опытный волкодав, сразу развернулся к своим и начал раздавать команды. Большую часть людей, с двумя собаками, он отправил по следам диверсантов, остальных послал проверить ближайшие окрестности. Мы, чтобы не мешать, отошли в сторону и плюхнулись на наваленные возле полуторки мешки. Альбиков, увидев разбросанные по траве газеты, с подозрением покосился на меня, но ничего не сказал.
– Ты знал? – решаю первым начать разговор.
– О чем? – устало спросил Альбиков.
