Евнух проскользнул в угол комнаты и посмотрел в окно. Владетель, самая влиятельная фигура в преступном мире Адопеста, никогда не посещал эти встречи лично, посылая вместо себя безымянного помощника. От Евнуха пахло южными специями, он двигался плавно, словно угорь.
– У нас не было выбора. – Голос у Евнуха был высокий, как у мальчика, поющего в церковном хоре. – Вы изменили время начала операции.
– Более того, – добавил Черлемунд, – он требует от нас земли, отобранные у аристократов.
Тамас впился взглядом в Первосвященника и поднял руку, пытаясь успокоить недовольный шум.
– Мы не можем обмануть народ Адро, – возмутился он. – Мы должны отдать землю людям. Королевская казна пуста. Если мы хотим сохранить хоть какой-то порядок в стране, нам понадобится много денег. Ваши наемники получат землю, леди. А вашему союзу, Рикард, дадут субсидии. Каждому достанется справедливая доля.
– Церковь должна получить пятнадцать процентов, – спокойно произнес Первосвященник, разглядывая свои ногти.
– Ступайте в бездну! – огрызнулся Рикард.
– Лучше я вас туда отправлю.
Первосвященник стремительно приблизился к оппоненту, рука его потянулась к краю мантии. Рикард отпрянул назад.
– Черлемунд! – повысил голос Тамас.
Первосвященник остановился и обернулся к фельдмаршалу.
– Церковь должна получить пятнадцать процентов, – повторил он. – Вместо прежних десяти. Такова была цена нашей поддержки.
– Цена? – удивился Тамас. – Я думал, что церковь поддержала переворот, поскольку Манхоуч морил людей голодом. Или все дело в том, что король обложил церковь налогом, чтобы оплачивать своих любовниц? Точно не помню. Но пусть церковь радуется тем пяти процентам, которые получит.
– Как вы смеете?!
Первосвященник рванулся к Тамасу. Тот шагнул навстречу, положив руку на эфес шпаги.
– Ну же, вызовите меня на дуэль! – предложил фельдмаршал. – Я не стану выбирать пистолеты, так будет интересней.
Первосвященник замер в нерешительности. Уголки его губ скривились в усмешке.
– Если я убью вас, страна погрузится в хаос и анархию. В первую очередь я служу Богу, во вторую – своей стране. Я переговорю с друзьями и решу, как мне поступить.
Он перестал тянуться к невидимой под мантией шпаге и в знак миролюбия поднял руки перед собой.
– Благодарю вас. – Тамас наградил Черлемунда фальшивой улыбкой, не снимая руку с эфеса.
– Если королевская казна пуста, чьи же деньги тратил Манхоуч? – спросил Евнух.
– Деньги церкви, – недовольно буркнул Первосвященник.
– Лишь отчасти, – поправил его Ондраус. – Он занимал огромные суммы в банках по всему Девятиземью. Корона должна правительству Кеза почти сто миллионов кран.
Рикард тихо присвистнул.
– Голова короля скоро упадет в корзину. – Тамас обернулся к ревизору. – Как только земли аристократов окажутся в собственности государства, начинайте выплаты внутренним банкам. Если что-то останется, заплатите нашим союзникам.
– Бо?льшая часть денег уйдет в Кез, – напомнил Ондраус, пожимая плечами.
– Прекрасно. Пусть загнивает дальше.
Тамас услышал смех за спиной и оглянулся. Евнух все еще стоял у окна. Он выпил стакан холодной воды и теперь рассматривал дно.
– Ваша личная месть Кезу приведет нас всех на плаху, – произнес Евнух.
– Она не личная! – раздраженно ответил Тамас. Он понимал, что никого здесь не обманет. Все знали о судьбе его жены. Все Девятиземье знало. Однако это не мешало ему отрицать очевидное. – Этот долг объясняет, почему Манхоуч так торопился продать страну Кезу. – Он помолчал. – Кто-нибудь из вас читал сам договор?
– Они собирались запретить рабочие союзы, – сказал Рикард.
– И объявить «Крылья Адома» вне закона, – добавила леди Винсеслав.
– Кто-нибудь читал те части договора, которые не касалась его лично?
Сидевший в дальнем углу комнаты ректор поднял руку. Остальные старались избегать взгляда Тамаса.
– Он уничтожил бы то Адро, которое мы знаем, – продолжил Тамас. – Фактически мы превратились бы в рабов Кеза. При Манхоуче люди страдали от голода, но их страдания утроились бы под властью Кеза. Именно поэтому мы и отправим Манхоуча на гильотину.
А вовсе не потому, что Кез поступил точно так же с женой Тамаса и Манхоуч позволил этому случиться, даже не пытаясь протестовать.
– Вы собираетесь сказать что-нибудь? – внезапно спросила леди Винсеслав.
– Кому?
– Толпе. Нужно поговорить с людьми. Вы намерены казнить их монарха. Страна останется без правителя. Люди должны знать, что кто-то остался с
