– Консервы у нас в подвале. Я принесу тебе что-нибудь.
Том жестом зовет Мэлори на кухню. Она идет за ним.
– Я немного посижу с Гари, – объявляет Том. – Хочешь – ложись спать. Все устали, что вполне объяснимо. Я его напою и накормлю, а завтра мы с ним потолкуем. Все вместе.
– Мне спать совершенно не хочется, – заявляет Мэлори.
– Понятно. – Том устало улыбается и идет в подвал.
Мэлори возвращается в столовую.
Том приносит Гари консервированные персики.
– В жизни не подумал бы, что однажды открывалка покажется величайшей ценностью на свете, – говорит Гари.
Все обитатели дома собрались за столом. Том расспрашивает Гари. Как он выжил на улице? Где ночевал? Ясно, что Гари выбился из сил. Он говорит, что хочет спать. Дон первым уходит в свою комнату. Следом разбредаются остальные. Том уводит Гари в гостиную. Мэлори с Олимпией встают из-за стола. На лестнице Олимпия накрывает ладонь Мэлори своей.
– Не возражаешь, если я лягу в твоей комнате?
– Нисколько, – отвечает Мэлори.
Глава 28
Следующим утром Мэлори встает и одевается. Судя по звукам, все обитатели дома на первом этаже.
– У вас и электричество было? – спрашивает Феликс, когда заходит Мэлори.
Гари сидит на диване. Завидев Мэлори, он улыбается и машет ей.
– Вот ангел, который ощупал меня у порога. Должен признать, я чуть не прослезился от человеческого прикосновения.
Мэлори кажется, Гари говорит, как актер. Слишком уж напыщенные у него выражения.
– Вы решили мою судьбу голосованием? – спрашивает Гари.
– Да, – отвечает Том.
Гари кивает.
– В доме, где я жил, таких изысков не было. Любая мысль тотчас воплощалась в жизнь, с согласия большинства или без него. Приятно встретить людей, не забывших, что такое вежливость.
– Я голосовал против тебя, – резко объявляет Дон.
– Неужели? – удивляется Гари.
– Говорю как есть. Семерых под одной крышей более чем достаточно.
– Понимаю.
Одна из лаек поднимается, подходит к Гари, и тот чешет ей за ушами.
Том объясняет все то, что объяснял Мэлори. Говорит о гидроэлектричестве. О запасах в подвале. Об отсутствии телефонного справочника. О гибели Джорджа. Потом Гари рассказывает о своем бывшем соседе, «неуравновешенном типе», который не считал тварей опасными.
– Он называет нашу реакцию на них психосоматической. Мол, вся эта шумиха с безумием вызвана не тварями, а экзальтированными людьми, которые их видят.
«Шумиха с безумием… – думает Мэлори. – Чье это пренебрежительное выражение, бывшего соседа Гари или его собственное?»
– Хочу рассказать вам, ребята, как жил на прежнем месте, но предупреждаю: история мрачная, – говорит Гари.
Мэлори хочет его послушать. Все обитатели дома хотят. Гари проворит рукой по волосам и начинает рассказывать.
– Обошлось без объявлений в газете, а мои соседи оказались куда старше вас. Мы даже не пытались приспособиться и притереться друг к другу. Друг моего брата Дункана очень серьезно отнесся к Русским Байкам, одним из первых в них уверовал. Они идеально вписывались в его теорию заговоров и параноидную веру в то, что правительство или кто-то еще стремится нас извести. Сам я и сейчас не до конца верю в происходящее. Да и кто меня упрекнет? Мне уже за сорок. Я привык к прежней жизни, а новую беду даже постичь не мог. Я отторгал ее. Но Кирк, друг моего брата, сразу принял ее как данность. Принял и никого больше не слушал. Однажды Дункан позвонил мне и сказал, что Кирк зовет нас к себе на пару дней, чтобы мы получше разобрались в этой «беде». «В какой еще беде?» – спросил я. «Гари, по телевизору лишь о ней и говорят». – «О чем речь, Дункан? О случившемся в России? Ты шутишь?!» – «Да ладно тебе! Поедим пиццу, выпьем пивка, порадуем Кирка. Не убудет же с нас». – «Спасибо, но нет», – ответил я. Выслушивать анализ сенсаций от Кирка – то еще удовольствие. Но вскоре я все же приехал. За сообщениями я следил не пристальнее других обывателей, но все же встревожился. Тогда я еще сдуру пытался закрывать глаза: нет, мол, такое невозможно. А потом в один прекрасный день услышал новость о сестрах на Аляске и решил, что пора действовать. Вы удивитесь, что я так долго упорствовал. На Аляску беда пришла сравнительно поздно. Но Аляска – это Америка, а я как настоящий провинциал не боюсь грозы, пока возле дома не громыхнет. Помню, корреспондента потрясло то, о чем он рассказывал. Да, у него даже дрожал голос. Историю вы наверняка слышали. Некая женщина увидела, как ее пожилые соседки, родные сестры, выходят из дома. «На прогулку
