постукивал указательным пальцем по своим губам, устремив отсутствующий взгляд в окно.
— Возможно, Ульрику потому и не стали убивать или пытать по-настоящему, так как покушение на Фрея провалилось, — подала я голос. — Наш неведомый противник понимал, что из-за невидимой связи, возникшей между Фреем и феей, мы без проблем обнаружим месторасположение последней. Но, однако, он не сумел удержаться от искушения немного потрепать ее, осознавая, что тем самым заставит мучиться и Фрея.
— Хм-м… — невнятно промычал Морган, продолжая барабанить по своим губам. Затем довольно кивнул: — Резонно. Такое объяснение мне в голову не приходило. Однако остается и другая вероятность: что эти два происшествия никак не связаны между собой.
— Не плоди сущее без необходимости, — вдруг изрек нечто очень мудреное Фрей.
— А? — растерянно переспросил Морган и удивленно захлопал ресницами. — Ты про что вообще?
— Был такой мудрец древности, Окках, — снисходительно пробасил Фрей. — И именно он придумал этот принцип.
— И в чем же он заключается? — с невольной ноткой уважения к познаниям Фрея полюбопытствовал маг.
— Если честно, я сам голову сломал, пытаясь вникнуть в суть его поучений, — честно признался Фрей. — Нашел как-то в библиотеке отца Дария, священника, который воспитал меня, труды этого монаха. И целый день просидел над ними в недоумении. Знаешь, иногда читаешь книгу — и совсем ничего не понимаешь. Вроде бы слова все знакомые. Складываются в фразы. Длиннющие такие фразы — во весь лист, а иногда и не один. И смысл всего этого от тебя ускользает. Словно разучился понимать родную речь. Вот труды этого монаха Оккаха были написаны именно так. Благо что отец Дарий заинтересовался, над чем это я так долго сижу. Ну и объяснил мне. Мол, не надо плодить сущности без необходимости. Самым верным объяснением происходящего обычно является самое простое. То бишь если два явления среди прочего связывает нечто общее, то скорее всего это общее и является причиной происходящего. Монах предлагал, словно мечом, отрезать все лишнее и мешающее. Собственно, именно поэтому его принцип получил название «меч Оккаха».
— Ну надо же! — Морган с искренним удивлением покачал головой. — Как говорится, сто веков живи — сто веков учись. Меч Оккаха! Впервые о подобном слышу. Но некий резон в твоих рассуждениях, бесспорно, имеется. Итак, будем исходить из предположения, что у нас только один враг, а следовательно, нападение на Фрея каким-то образом связано с тем, что произошло с Ульрикой. — После чего взглянул на Ульрику, зависшую в воздухе, и сухо приказал: — Ну? Я не буду спрашивать тебя о врагах, поскольку в них можно записать весь род Ульер. Но кто ненавидит тебя настолько, что ради этого готов был пойти на убийство?
— А о каком убийстве вы постоянно говорите? — вопросом на вопрос ответила Ульрика. — Ты вроде как упомянул Авериуса. Он погиб?
Мы с Морганом переглянулись. Ну надо же, не ожидала такой внимательности от феи. Обычно она пропускает мимо ушей все, что не касается напрямую ее персоны. Хотя мне кажется, этому есть вполне логичное объяснение.
— Ты водила с ним знакомство, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила я. — Так? Ты хорошо знала Авериуса.
— Я хорошо знаю всех представителей семейства Ульер, положение хранительницы рода, знаешь ли, обязывает, — парировала Ульрика, но ее лицо, стянутое темно-бурой маской лечебной мази, исказилось от какого-то чувства, более всего напоминающее страх.
— О нет, не юли! — прикрикнул на нее Морган. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Уверен, что в свое время ты знатно попортила кровь местным обитателям. Но кому-то насолила больше других. Так? Ведь пытались убить не только тебя, но и Фрея, который вообще к тебе почти никакого отношения не имеет. А следовательно, эта ненависть имеет очень серьезные причины.
— Ты ошибаешься, — почти не разжимая губ, процедила Ульрика, упорно продолжая настаивать на своем. — У меня нет таких врагов.
— Ну, знаешь ли! — не выдержав, взорвался криком Морган. — Мы тебе помочь пытаемся, а ты… Знай, если бы ты не была так тесно связана с Фреем, то я бы немедля вернул тебя в ту комнатушку! Пусть бы неведомый мерзавец завершил свое дело. А скорее, сам бы пообрывал тебе крылья!
Ульрика на удивление покорно выслушала тот поток негодования, который излил на нее маг. Было такое чувство, будто она задремала, паря в воздухе. Глаза прикрыты, лишь крылышки, почта очистившиеся от бурых потеков мази, едва шевелятся, позволяя ей оставаться в воздухе.
— Подожди потрясать кулаками и грозить бедами, — негромко вклинилась я между криками Моргана, дождавшись, когда тот в очередной раз наберет полную грудь воздуха.
Морган аж подавился, осекшись на полуслове. Видимо, не ожидал, что я встану на защиту зловредной феи. Изумленно на меня посмотрел, и я так же тихо продолжила:
— Я сейчас вот что подумала. А что, если с Ульрикой желали расправиться по другому поводу? Однажды она сказала мне, что ничто и никто не в силах укрыться от внимания феи в пределах того жилища, где та находится. Для преступника, кем бы он ни был и что бы ни замышлял, существо, обладающее такими качествами, очень опасно. Самое разумное было бы избавиться от феи, пока не началась действительно серьезная игра. И вроде все прошло как по маслу. Ульрика оказалась в руках негодяя. Но тут явились мы, и он увидел, что аура Фрея буквально перенасыщена силой феи, то бишь бедняга обязательно почувствует, если с Ульрикой что-нибудь случится. Тогда устранить нашего приятеля отправили Авериуса. Попытка провалилась, и Ульрику решили оставить в живых. — Я замолчала, обескураженно всплеснула руками и добавила: — Правда, я все равно не понимаю, почему негодяй пытал Ульрику, а просто не убил ее. Это заняло бы у него куда меньше времени. Мы бы не успели прийти ей на помощь при всем желании.
— А вот я как раз это прекрасно понимаю, — ответил Морган. — Видишь ли, Тамика, у каждой феи есть право на посмертное проклятие. Она могла бы
