– Пока обойдёмся чаем, – сказал Сэнсэй, – да, Толя?
– Да, только у меня в чашке кофе, но очень вкусный.
– Ой, – вдруг спохватилась Лика, – вам же, наверное, неудобно чашку держать? – спросила она у Голубева.
– Почему? Наоборот, удобнее. Ничего поджимать не надо.
У полковника не было мизинца и безымянного пальца на правой руке, так что вроде и вправду держать чашку ему было удобно.
– Да это ещё что? – продолжил Голубев. – Бывает, лысину чешу, – он провёл изуродованной ладонью по голове, – и кажется, что пальцы, которых нет, тоже что-то чешут. А ещё, не поверите, сяду, сниму протез и давай пятку чесать. И главное, чувствую, что чешется. Пару раз жена заходила, заставала меня в такой позе. Я делал вид, что ничего не делаю, а то ещё подумает, что я сумасшедший.
– А она думает? – спросил Сэнсэй.
– Она знает, – ответил Голубев и захохотал.
– Товарищи, – обратился я к своему тренеру и командиру, – можно всё-таки узнать причину столь высокого визита?
– Да вот, решили узнать, как поживает один из наших лучших учеников, посмотреть на тебя, на вас, – добродушно сказал Сэнсэй, а Лика смутилась. – За жизнь поговорить. Ты не против?
– Смеётесь, что ли? Я только за, с большим удовольствием. Вот, кстати, хотел спросить, правда ли, что Администрация хочет трапперов за горло взять? – Деньги всё-таки надо отрабатывать, ну или просьбу друга.
Сэнсэй с полковником переглянулись.
– Далеко пойдёт, – сказал мой командир.
– Если торопиться не будет, – уточнил мой наставник.
– Это вы о чём? – не понял я.
– О жизни, Виктор, – сказал Голубев, – вот умеешь ты нужные вопросы задавать и в нужное время, – полковник усмехнулся. – А вообще, кто его знает, что там Администрация учудит. Но одно могу сказать твёрдо: трапперов мы в любом случае поддержим. Так своим друзьям и передай.
Я кивнул, Стас, наверное, обрадуется.
– Ох уж эта политика, – задумчиво проговорила Лика.
– И не говори, – согласился я с сестрой, – политика – запутанная вещь. А расскажите-ка, Анатолий Львович, – обратился я к Голубеву, – что там на войне, догнали южан, взявших заставу?
– Догнали отчасти, – ответил полковник, раскрывая небольшие секретные сведения. – Основную колонну разбили, как сообщают с передовой, только большая часть магов и брони ушла. Говорят, с ними баба какая-то была. Главная колдунья с золотыми волосами, ехала на оленьей упряжке. Снежная королева.
– С золотыми волосами? – переспросил я.
Лика тревожно взглянула на меня. А я, кажется, понял, кто это был.
– Болтают так, – пожал плечами Голубев, он сделал вид, что не заметил моего состояния.
– У южан главная сила – маги, если они не уничтожены, сколько убито простых солдат, не имеет значения.
– Ну люди тоже кое на что влияют, – заметил Голубев.
– Да, с самого начала можно было предугадать атаки на наши заставы, – запальчиво выкрикнул я.
– О! – Полковник воздел палец к потолку и посмотрел на Сэнсэя. – Куда ни глянь, везде стратеги. А то мы бы без тебя не догадались. Может, у тебя ещё идеи какие есть?
Мне стало неудобно за свою несдержанность, но я всё равно сказал, хоть и несколько скромнее:
– Ну есть идеи.
– На службе о женщинах, с женщинами о службе, – пошутила Лика. – Может, мне уйти? У вас тут конфиденциальный разговор и всё такое.
Голубев сокрушённо посмотрел на неё.
– Сударыня, – сказал он, – если вам наскучили разговоры трёх солдафонов, вы можете запросто выставить их на улицу.
Вообще, Каскадёр может быть достаточно обаятельным, если захочет.
– Нет, почему же, мне интересно. Если я не нарушу режим особой секретности, то с удовольствием послушаю.
Лика взяла из пакета эклер и элегантно откусила, запив его глотком кофе.
– А о главном-то мы забыли! – сказал полковник и тоже потянулся к сладкому. – Ну так что ты там, Витя, хотел рассказать? – проговорил он, пережёвывая пирожное.
Я тоже сделал пару глотков чая:
– В общем, я думаю, что сейчас нет смысла пытаться захватить территорию противника, да и перерезать коммуникации противника, как мы это пробовали делать с Факториями, тоже нет смысла. Слишком большие расстояния и слишком мало войск. Поэтому нужно работать только на уничтожение
