Что? А, ясно. Урфин мотнул головой. Да, многовато. Сперва в Овраге, теперь здесь. И это за сутки. Зона явно меняется, накапливая силы для чего- то.
– Идем дальше. Уизли!
А где этот обормот? Где он?!
Баркас выругался, закрутил головой. Ткнул пальцем в сходящиеся сбоку стебли. И отпечаток ботинка пацана, уже затягиваемый желтой жижей. Твою-то мать…
В борщевик они вошли, как атомный ледокол в паковый лед. Неудержимо и быстро. Медлить тут нельзя. Пацан оказался слабым звеном, и его стоит спасать. Нормальные бродяги человека просто так не кинут. Даже если тот турист. Или совсем даже обуза.
Уизли как подменили. Какая усталость, какие еле волочащиеся ноги?! Догнать паренька, горным козлом скачущего между колючих мясистых гвардейцев, росших в глубине, не получалось. Урфин, матерясь все яростней, еле успевал заметить то мелькнувший и раскачивающийся подсумок, чуть светлее обычных, то заметить след, затягиваемый «слизью» и илистой грязью. Баркас, проламывающийся в метре сбоку, ругался, сопел медведем и обещал надрать уши, выпороть шомполом или надавать тумаков. И явно хотел прекратить погоню только в этом случае.
Бежать среди изумрудной преисподней, шумно живущей почти у Пулково, ни фига не утренняя пробежка. Пытаться угнаться за Уизли, удержать, не сорвав, подсумки и прочую амуницию, искать след и крутить головой по сторонам тяжело. Да еще пойди, при таких раскладах и без тесака, прорвись как можно быстрее.
Юркий и тонкий подросток, увлекаемый неведомой тварью, легко оставлял за спиной друзей-ветеранов. Скользил между совсем непотребно огромными и плотно стоящими кустами, больше напоминающими бамбук. Мелькал все дальше и дальше, замечаемый на самом краю зрения, беззвучно уходя все глубже. Урфин, спутанный по голеням вьюнком, ляснулся, чуть не раскрошив передние зубы друг о друга. Баркас замедлился, прянув к нему. Пришлось махнуть, чтобы не упустил.
Плюнув на грязь, густо покрывшую рукав и ноги, Урфин встал. Хрустнул спиной, выгнувшись. И замер. В какой уже раз застыл, понимая: шевелиться не стоит. Пока-то уж точно, совсем чуть-чуть… Вот гадство, а… Да еще какое!
Ящерки водятся везде. Даже в условиях вечной мерзлоты. А уж здесь им сама Зона велела заводиться. Пусть и не таким, как хотелось бы видеть Урфину. Он совершенно не отказался бы полюбоваться какой-нибудь гребенчатой розово-сизой игуаной с псевдокрыльями и привычкой питаться листочками. Такой вариант устраивал полностью. Только устраивал он именно Урфина, а не Зону. Зоне нравились другие питомцы. Или любимцы, тут как посмотреть.
Зона обожала опасных и уродливых выродков. Порой старушка лепила что-то красивое, но даже в красоту вкладывала отвратительное. Как в аспида. В черного аспида. Хотя выглядел тот воистину потрясающе. Чертова длиннолапая гибкая дрянь, благородно отливающая чешуей истинно изумрудного оттенка. Полосы, гребень и половина лап, ну и, само собой, хвост, да-да. Вот они отливали немного другим цветом. Или совсем другим. В этих местах ящерица блестела вороным. Так же как и вытянутыми миндалинами глаз. Своим единственным слабым местом. Не то чтобы попасть в глаз аспиду было легко, вовсе не так. На памяти Урфина такой фокус если кто и мог провернуть, то только Рысь.
Зрение твари реагировало на движение. Уловила, замерла, покрылась мутными пятнами, сливаясь с растительностью, дождалась, утекла в сторону и напала. А нападала сволочь всегда по-разному. Одно не менялось: в гуще ее не победить. Одному так точно. Скорость и природный зеркальный камуфляж помогали сволочи на все сто. Сливаясь в неуловимых пируэтах, стремительная, молнией растекающаяся по и под зелеными гигантами, ящерица всегда добиралась до спины жертвы. И била наверняка, хвостом ломая ноги, обвиваясь им же вокруг груди, стискивала ребра, заставляя те лопаться, разрывая сосуды и пищевод, пробивая осколками легкие. Хорошо, хоть не ядовитая скотина. Но хорошо это звучало… так, оправдательно. Мол, хотя маленький, но плюсик.
Аспид нежно перебирал когтистыми кочерыжками толстенные стебли, зависнув на них. И пялился точно на удалявшуюся спину Баркаса. Такой вот немудреный расклад. Урфин, чувствуя какую-то дрянь на правой ноге, стоял столбом. Ждал, пока аспид выберет уже тактику и рванет. Стрелять ему вслед так себе затея, учитывая скорость твари, но… Шансов у Баркаса немного.
Аспид рванул вперед, как обычно с ними бывает. Резко, смазанно и неудержимо. Как такая акробатика проходит на высоте в два метра и по гнущимся ни хрена не деревьям? Урфин знать не знал, да и ладно. Важнее оказалось догнать и решить вопрос с нападением на друга. Куда важнее.
Черные полосы, веером стелющиеся в воздухе, мелькали вверху. Урфин, скинув что-то мерзкое с ноги, бежал следом. Переговорник не работал. Зона любила играть в такие шутки. Но не удивила, чего уж. Здесь, в топях, радиоволны никогда не проходили. Именно из-за них только зрительный контакт.
Стрелять пришлось с ходу, вскинув АС под не самым лучшим углом. Зацепить Баркаса можно легко. Но аспид уже летел вниз, и спасти могли только считаные доли секунды.
Урфин попал. Семь шестьдесят два – это не пятерка. Встретив на пути что-то прочное – не уйдет в сторону. Разрежет, проходя как нож через масло, прошьет, как гвоздь гипсокартон. Аспида он зацепил, попал прямо в самое начало хвоста, сбив ящера с курса. И предупредив шарахнувшегося в сторону Баркаса.
Ящерица выгнулась, стараясь уйти в спасительную зеленую глубину. Баркас продырявил ее сбоку. Раскидал попаданиями тянущиеся резинки
