поилки. Бедуины покрикивали, тыкали в сгорбленные рваные спины палками. Свободные ашшариты воду не носили. Носить воду – удел рабов и женщин. Но женщин они в набег на Хайбар не взяли, а зря. Жаркое, влажное между ног тело заставляет забывать о страхе.
Тарег двинулся на помощь старику, но Амаргин положил цепкую, как птичья лапа, ладонь ему на плечо:
– Оставь, братишка. Ты опозоришь нас, прикоснувшись к ведру. Это их обычаи, пусть сами разбираются. Посмотри-ка лучше вон на ту дверь.
Ближайший домик – побелка облупилась, глина растрескалась, обнажая волокнистую плетенку стены, – скрипел рассохшимися воротами.
В сгущающемся мраке охранительный знак виделся очень отчетливо: ладонь Фатимы,
– Что там написано? – резко спросил Амаргин и ткнул острым пальцем в темень.
– Где?.. – рассеянно отозвался Тарег.
Дверь скрипела, в изгородях тонко свистел ветер. Нервно поревывали верблюды. Верблюды не хотели пить воду из мелеющих, черных колодцев.
– Над входом.
И впрямь, над болтающейся створкой прибита была доска – с надписью. Строчка кривых букв неровно загибалась книзу.
– Это Фатиха, – прищурившись, ответил Тарег. – Открывающая сура книги Али. Ашшариты используют ее как амулет. Верят, что она помогает во всяком деле.
Амаргин презрительно хмыкнул.
– Здесь пусто, – резко сказал из-за плеча Сенах.
– Это-то и странно… – пробормотал Амаргин. И злобно добавил: – Обычно они забывают детей и стариков, когда сбегают от опасности…
И вдруг, тоже прищурившись – стало совсем темно для обычного зрения, – зашипел в сторону соседнего дома. Тоже пустого, как разгрызенная скорлупа.
Над плотно прикрытыми воротами белесым, болотным светом исходила
– У, сс-су-уука… – согласно зашипели вокруг.
За спиной запрыгал ледяными бусинами смех Аирмед. Заклинательница веселилась:
– Чего вы испугались? Это же просто рисунок!..
И, решительно покачивая раздавшимися бедрами, пошла к воротам.
– Стой! – крикнули все, включая Амину.
– Глупости! – рявкнула заклинательница.
Толкнула дверь. Уперлась лбом в невидимую стену над порогом. Боднула ее. И прошла внутрь.
– Как?.. – ахнул Тарег.
– Ха!.. – злорадно крикнул Сенах. – Что, туго было с праведностью в этой дырище?!.. Некому дверку запечатать, чтобы такие, как мы, не лазили?!
И с мстительной – а как же, испугала! – злостью поддав по распахнутой двери, тоже прошел под сигилой.
И позвал изнутри, из двора:
– Идите-идите, это как через аураннскую стенку из бумаги проходить! Ха!
Через аураннские стенки Тарегу проходить не доводилось. Зато в дверном проеме под сигилой оказалось натянуто нечто, похожее на огромный мыльный пузырь. И с таким же невесомым влажным хлопком эта пленка лопнула под его ладонью.
– Пшик! – не сдержал злорадства и он.
Конечно. Нарисованная рукой обычного человека сигила Дауда способна отпугнуть лишь скорпиона – в лучшем случае. Бедуины сами говорили, что серебряная ладонь Фатимы защищает шатер от гюрзы лучше, чем бесполезная дощечка с замороченным кругляшиком.
Чтобы печать закрывала вход нежеланным гостям, ее должен рисовать праведник.
– Хи-хи-хи! Ха-ха-ха! Может, нам попросить нашего старикашечку изобразить эту печать? – не унимались лаонцы. – Что скажешь, Стрелок? Защитит она от джиннов? Или хотя бы от человеческой вони? Хи-хи-хи!
– Если печать нарисует аз-Захири, вход под нее станет для тебя платным, Амаргин… – пробормотал Тарег.
– Да ну?! Ха-ха-ха!!..
Дом оказался таким же пустым – в нем даже ящерицы не жили. Обитатели этой халупы не умерли внутри стен. Их не увели силой. Они просто исчезли. Так же как ящерицы, змеи, пауки, скорпионы, фаланги, шакалы, лисы и прочая живность, обычно отравляющая жизнь обитателям оазисов.
Ночь прошла спокойно.
Теперь они подъезжали к Хайбару.
В расходящемся перистом мареве плоская башня крепости казалась вылепленной из глины. В сизом, голубином свете пасмурного утра темнелись
