«Она на кухне», – сообщил Гораций. Кстати, ворон долгое время молчал и вдруг заговорил. Точнее, оба ворона не проронили ни слова, пока разворачивались страшные события прошлой ночи. Странно, совсем не похоже на них. История была как раз в их вкусе, чтобы каркать и комментировать происходящее.
Но он позабыл о Горации и Магнусе, пока плелся из спальни по коридору. Теперь в его голове клубились совершенно другие мысли. Он очень беспокоился за Мэй, и чувство вины не отпускало. Однако он смирился с судьбой. А еще он был полон надежд: последние преграды между ними пали, и не важно, чего это ему будет стоить, он найдет отвратительного ублюдка и…
Но течение его мыслей внезапно прервалось, а сам он столь же резко, до скрипа, затормозил на пороге кухни. Мэй действительно была здесь, как Гораций и предупреждал, – облаченная в преторианскую форму.
За все время совместной работы Джастин ни разу не видел ее в черном. Форма, надо сказать, смотрелась эффектно. Однажды, когда Мэй временно запретили ее носить, она упомянула, мол, когда ты в форме, от тебя исходит сила. Теперь он понял, что она подразумевала. Было нечто завораживающее в покрое черной одежды – в строгом воротнике стоечкой, в облегающей ткани… Форма превратила ее из женщины в потустороннего воина, в грозную тень, от которой шарахались в страхе и которой любовались с приличного расстояния. Мэй стояла, выпрямившись у стены и скрестив руки на груди. Золотые волосы были целомудренно заплетены во французскую косу. Гордая, холодная красота – под стать валькирии. Кстати, она показалась ему настоящей валькирией во всем черном, даже без доспехов и крылатого шлема.
– Извините, что вышел к завтраку без меча и кольчуги, – пошутил он, направляясь к кофеварке.
Тесса, которая сидела за столом рядом с Синтией и Квентином, выдохнула:
– Мэй уезжает.
Он беспечно подумал, что она просто ненадолго уедет, а вечером, конечно, вернется, и покосился на домашних. К сожалению, у них были чересчур суровые физиономии, и Джастин догадался: что-то не так.
– Куда ты собралась? – с притворной беззаботностью поинтересовался он.
– Меня переводят на новое место службы, – пояснила Мэй.
Ответила со своим обычным бесстрастным выражением лица – ни эмоций, ни чувств, сплошной белый мрамор, как у статуи. Она умела так отвечать. Дело, похоже, было действительно проигрышное.
– Я уеду примерно через час. Куда – сказать не могу. Отбываю в расположение части преторианцев на границе.
– Сразу после того, что случилось в Аркадии? Они не могут отправить тебя в бой так скоро! Поговори с генералом Ганом! Он отменит назначение!
– Я уже поговорила с генералом Ганом, – ответила Мэй. – Поэтому меня туда и отправляют.
Он смотрел на нее и не верил, не в силах принять то, что стояло за этим ответом.
– Поговори с ним снова! – воскликнул Джастин. – Сделай так, чтобы тебя туда не отправляли! Это глупая затея, зачем лезть на рожон? Отдохни и успокойся!
И он тут же пожалел о сказанном, потому что каменное спокойствие белоснежного мрамора сменилось гневом:
– Ах, глупая затея? – прошипела она. – Да что ты понимаешь! Это важная миссия! Мне ее родина поручила! Родина приказала, понимаешь, нет?! По- твоему, мне нужно пойти и этот приказ обжаловать, да?!
– Не надо было за этим приказом ходить!
– Довольно!
Синтия с грохотом вскочила из-за стола и красноречиво покосилась на Тессу и Квентина, которые в ужасе созерцали эту перепалку.
– Если хотите спорить – идите на улицу!
– И пойдем! – отрезал Джастин.
Затем галантно указал Мэй на дверь:
– Только после вас, мэм.
Мэй вышла с гордо поднятой головой, он двинулся следом. Синтия ухватила его за руку.
– Джастин, – прошептала она, – если ее и впрямь отправляют куда-то в неизвестность, вполне возможно, что ты ее больше не увидишь! Думай, что говоришь. Что, если это ваш последний разговор?..
Он выдернул руку:
– Я знаю, что делаю!
Выйдя, он чуть не утонул во влажном тумане, который оставил после себя ночной дождь. Мэй стояла и ждала его на лужайке.
– Что происходит? – сердито спросил он. – Что на тебя нашло?
– А ты сам как думаешь? – так же зло ответила она. – Вчера ночью я поняла, что не могу здесь оставаться. И поехала к Гану, чтобы СК не опередил меня с запросом. Они же наверняка потребовали бы, чтобы мы продолжили работать вместе.
– Думаешь, сбежишь – и все сразу станет хорошо? Постреляешь из большой пушки, и на душе полегчает?
