– У меня нет другой одежды. И я не собираюсь стоять здесь как Джерри Стросс в платье.
– Сделай что-нибудь.
Черты женщины расплавились и преобразились. Словно смыли слой глины. Теперь Вероника разговаривала с молодой Ингрид Бергман.
– О боже, – сказала Вероника. – Это платье тебе тоже дала моя мать? – Ингрид кивнула, заливаясь краской. – Чего ты от меня хочешь? Что я должна сделать?
– Помочь мне найти, кто стоит за этим. Кто бы ни стоял за этими джамперами, он ответственен за смерть моего брата.
– Кеннет?
– Да. Они убили его. Прошлой осенью. И Ханну тоже убили они. Это что-нибудь значит для тебя?
Вероника ударила ее раскрытой ладонью, потом принялась бить сумочкой, когда Ингрид попыталась закрыться руками.
– Не говори мне, что значит для меня Ханна. Ты, ублюдок! Убирайся из моей жизни и держись подальше!
Внезапно она увидела женщин из своего офиса, наблюдающих за ними из окна «Близких друзей». Конечно же, они все видели. Ее жизнь снова рухнула.
Она развернулась и побежала.
О Джерри ей рассказала ее мать. Вероника приезжала навестить ее на прошлое Рождество. Она знала, что рискует, позволяя себе контакты с прошлой жизнью, но она не хотела вечно жить в страхе.
Дом был темен, когда она приехала. Сперва она решила: что-то коренным образом поменялось: что мафия, или Призрачные кулаки, или Глобальные игры и развлечения захватили и закрыли это место. Она позвонила в колокольчик и через минуту услышала голос Миранды из динамиков над входной дверью.
– Да? Кто это?
– Мама, это я. – Она звонила ей неделей раньше, предупредив о приезде. – Ты меня видишь?
– Вероника? Это действительно ты?
Дверь открылась. Вероника вошла, неся сумку, полную подарков. Миранда обняла ее.
– Прости, дорогая. Просто ты…
– Я знаю. Я изменилась.
У них был рождественский ужин: индейка в чесночном соусе с рисом и снежными шариками. Китайская еда была настолько восточной, насколько это нравилось Миранде как шеф-повару. Настоящая японская кухня Ичико ужасала ее. За столом собрались только они: Миранда, Корделия, Ичико и Вероника.
– Почти все, кого ты знала, уехали, – сказала Миранда. – Мелани – переводчица в ООН, можешь себе представить? Адриенн делает витрины в Бергдорфе. Все достойно устроились, и все посылают открытки на Рождество. Но мы до сих пор принимаем по два-три звонка в неделю от клиентов, которые не слышали о том, что бизнес закрыт.
– Они держат меня тут, чтоб я помогала им с арендной платой, – сказала Корделия.
– У нас достаточно денег, и больше нам не нужно, – ответила Миранда.
Корделия пожала плечами. Теперь у нее была короткая стрижка, очень деловая.
– Позволь мне хотя бы притворяться, что я приношу пользу. У меня есть деньги, чтобы бездельничать, но теперь я продюсер. После того как Боба убили, все в Глобальных играх и развлечениях получили повышение.
Вероника постаралась не показать своей вины. Она обернулась к Ичико.
– Ты сказала Фортунато? О том, что закрываешь бизнес?
– Я писала ему, но не получила ответа. Я пишу ему так часто, но всегда одно и то же. Письма не возвращаются, но и ответа нет. – За горечью Вероника рассмотрела, как Ичико устала. Бизнес был единственным, что поддерживало ее все эти годы. Вероника спросила себя, как долго она продержится без него.
Миранда говорила о Линде и Орландо. Брак, казалось, готов был распасться.
– Надеюсь на это, – сказала Миранда.
– Мама! – в шоке воскликнула Вероника.
– Ты была права насчет него, – ответила Миранда. – Он ни на что не годится. Ей лучше будет сбросить этот балласт.
– Передай, что я люблю ее, о’кей? Я очень хочу ее увидеть.
– Может быть, тебе стоит с ней повидаться. Думаю, она будет рада.
Это была идея. Было бы здорово снова увидеть старый дом. И исправить отношения с Линдой. Снова стать друзьями. Она взяла себе еще индейки.
– А как насчет Джерри? – спросила она. – Есть от него известия?
Ичико и Миранда переглянулись.
