А ставка – ее жизнь. Она удивится, когда узнает это? Он вспомнил о Марке и вдруг потерял интерес к играм. Несколько грубо он снял ее руки с шеи и начал вставать.
– Хватит, милашка.
– О, мне нравится, когда ты груб.
Он резко тряхнул головой, словно хорек, сбрасывающий мышь. Она поняла намек.
– Твой Марк Медоуз сыграл в дурацкую игру и проиграл. Пора взыскать с него…
– Андриё.
Он поднял взгляд. Перед ним стояли Мастелина и Андрион. Мастелина баюкала в своих пушистых лапах «АКМ» – не тот полуавтоматический, о котором так тупо рассуждают либералы, а настоящую штурмовую винтовку, полный автомат, предназначенный для балтийских призывников, согласно польскому Варшавскому договору, и проданных нелегально. Андрион был без оружия. Он просто постукивал друг о друга своими жесткими зеленовато-черными предплечьями, издавая легкий звон, словно гантели, катающиеся по ковровому покрытию спортзала.
Блез вскочил, прищелкнул каблуками и исполнил поклон в полуфранцузском, полутаксианском стиле.
– Чем обязан такою честью?
Монстры, подумал он, невольно ежась.
– Губернатор хочет тебя видеть, – сказала Мастелина.
Блез улыбнулся ужасному джокеру своей самой красивой улыбкой.
– Ах, я сожалею, но срочные дела требуют моего…
Руки Андриона, лишенные кистей, зазвенели как колокола.
– Немедленно, – сказал он.
Блез сощурился.
– Я могу заставить тебя провальсировать до реки и утонуть там.
– Конечно, можешь, – с легкостью согласилась Мастелина. – Но не станешь.
Блез выдержал паузу, губы его так натянулись, что он боялся, как бы они не лопнули.
– Когда-нибудь, – прошипел он.
Мастелина двумя громкими щелчками перевела «АК» с автомата в безопасное положение.
– Когда-нибудь, – согласилась она.
Блез повернулся к КейСи, схватил ее за руку.
– Иди найди Медоуза. Познакомься с ним поближе. Узнай, чего он хочет.
Она кивнула и скользнула прочь.
Он повернулся к двум охранникам Блоута, выпрямился, расправил плечи, поправил куртку.
– Ну? Мы теряем время.
Марк уселся, подперев задом почти горизонтальный кусок асфальта, часть из кучи обломков мостовой была свалена в самом конце южной части массивной буквы U, образованной островом Элис прямо рядом с устьем маленькой гавани. Было прозрачное, ясное утро. Его дыхание вилось словно дыхание дракона, пока он пытался пристроить свою пластиковую тарелку с бобами на коленях.
– Эй там!
Он замер при звуках голоса, осмотрелся украдкой, готовый бежать. Он все еще не был уверен, что имеет право поесть. Система распределения еды на Роксе была довольно жесткой и устоявшейся: несколько украденных столов с паровым подогревом стояло в стороне на песке, и пара действительно страшных, привлекающих внимание джокеров в покрытых пятнами бумажных шляпах черпали какую-то мерзость для очереди потрепанных, неприветливых жителей Рокса. Другой джокер, такой же большой и уродливый, как и любой из тех двоих, что истязали его вчера, стоял на страже с парой тощих, хмурых ребят – и это значило, что они, вероятно, были джамперами, – вооруженных битами. Они внимательно изучили его, когда он занял свое место в очереди за кем-то с головой, похожей на подгорелый гриб, растущий из горла черной кожаной куртки, но не вмешались. Он предположил, что испытание заключалось в том, что если кто-то выглядел слишком знакомым, а значит, пытался встать в очередь во второй раз, то его тут же били.
На мгновение он решил, что они передумали и решили вернуться за ним, но тень, заслонившая встающее солнце, была слишком маленькой. И знакомой.
– Не возражаешь, если я присяду? – спросила КейСи.
– Нет-нет. Если хочешь, давай.
Она присела на корточки рядом с ним. Он изо всех сил старался не замечать ее ноги, обтянутые черным спандексом. Было не время, не место, и он ее точно не интересовал. Он был просто изгоем. Просто старым натуралом.
Он протянул ей свою тарелку. Она отмахнулась.
