– Да. Созревший до срока. Как Рон Рейган, только более сногсшибательный. Ну и больше похожий на ананас, если смотреть сбоку. Что ты сделал с волосами? Ты выглядишь словно член.
Они шли теперь вдоль линии самодельных конструкций из ДВП и пластика. Пара детей – натуралов или джокеров, невозможно было понять под слоем грязи – готовили нечто, что, как искренне надеялся Марк, на самом деле не было кошкой на металлическом стержне, жарящейся над огнем, разведенным в бочке.
– Я постригся для суда об опеке над Спраут – это моя дочь, решали, кому она достанется, моей бывшей жене или мне. Моя бывшая сделала все возможное, и мои адвокаты сказали мне обрезать волосы, чтоб меня не отымели прямо в зале суда. Я обрезал.
– И что в итоге?
– Меня отымели прямо в зале суда.
Она сплюнула.
– Комбинат справедливости. А почему у тебя двухцветная голова?
– Я подумал, что никто в мире не свяжет Капитана Глюкса, объявленного в федеральный розыск, с его длинными распущенными локонами и козлиной бородкой, и какого-то панка с помойки. – Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз. Он был высок, но в шестьдесят четвертом он был на добрый фут выше. – Но ты связала, – сказал он. – Как ты меня узнала?
– Я… Я читаю газеты время от времени. А ты сказал мне свое имя. Тебе еще нужно подучиться осторожности.
– О, – сказал он удрученно. – Но я думал… Я имею в виду, ты сказала, что здесь я среди друзей.
– Да. Именно поэтому, когда я нашла тебя, тебе отбивали твой тощий зад.
В ее руке вдруг возник нож, его маленький острый кончик ткнулся ему под подбородок.
– Нет никаких друзей, нигде. Усек?
Он осторожно кивнул. Рукоять ножа разлетелась и резко повернулась, пожирая лезвие.
– Запомни это и сделаешь большой шаг к тому, чтобы выжить на улице, – сказала она, двинувшись дальше. Он чуть задержался, все еще находясь под впечатлением того сумасшедшего напряжения, что он заметил в ее серебряных глазах.
– Сказать тебе по правде, я тебя не сразу по имени вычислила. Только после того, как ты понял слова про Комбинат. Я вдруг подумала: кто еще, кроме престарелых детей цветов, может знать о Кене Кизе? И тогда все сложилось.
– А ты тогда откуда знаешь? Ты не дитя цветов. Ты едва ли старше Спраут.
– Ей тринадцать, а я намного старше. Возможно, на века. Не смотри с таким удивлением. Я тебя проверяла. – Она засмеялась, и смех был ломким и острым, словно старая медь. – Тайрон и его пустоголовые приятели будут гадить живыми крысами, если узнают, с кем они связались. У тебя есть внушительные связи с некоторыми влиятельными джокерами. Они все еще помнят, что ты сделал для Золотого Мальчика, ты в своем роде герой-мученик или что-то вроде того.
Он отвернулся в смущении. Он кое-что слышал об этом, но никогда не принимал всерьез. И тем не менее, был джокер, который предупредил его о наркоконтроле…
– С другой стороны у нас есть несколько видных граждан прямо здесь, на Роксе, которые хотят вонзить свои когти в тебя даже больше, чем этот твой наркоконтроль. Возможно, некоторые из них помнят Монастыри… не надо бледнеть и трястись, мне только сердечного удара тут не хватало. Твои секреты все еще при тебе. Я не болтлива. Как я уже, кажется, говорила, стукачи на Роксе не приветствуются.
– Твой… друг знает?
– Эй, Блез – главный человек в моей жизни, дорогуша. А ты просто дурак, которого я подобрала на пляже. Более того, он главный человек на Роксе в том смысле, в котором бедный Блоут никогда не сможет им быть. Если я решу, что ему нужна эта информация, он ее получит. О’кей?
Он не был с этим согласен, но видел, что ничего не сможет поделать. Голова его склонилась набок, словно он прислушивался к эху. Что-то она сказала… Иногда казалось, что он идет по краю обрыва в депрессии, нависшей над ним словно снежные сугробы, и в любой момент та лавиной обрушится на него, нарушив его способность мыслить сильнее, чем любой марихуановый кумар, который у него когда-либо был.
Какая бы связь между ними ни установилась, сейчас она казалась разрушенной. Он посмотрел на нее.
– Как ты сказала зовут твоего парня?
– Блез. Блез Андриё. Он…
Голова Марка резко повернулась назад. Рыжий мальчишка шел по песку к ним, и Марк удивился, как он не узнал его сразу.
Он вскочил на ноги и ринулся к нему, по щиколотку увязая в песке.
– Блез! Блез, как поживаешь, приятель?
Блез шел, с изяществом опытного танцора преодолевая зыбучесть зловонного песка. Удовлетворенная улыбка не сходила с его лица, хотя ему пришлось приложить некоторые усилия, чтоб не качаться, когда он махал правой рукой. Он неаккуратно поставил блок, и парень с драконом скользнул кулаком по его скуле, приведя его в ярость. Но он не мог показать боль. Его знаменосец мог бы подумать, что Блез – всего лишь человек.
