докладах, жертвы «продоз» за несколько месяцев превращались в высохшие мумии и умирали с безумной улыбкой на лице.
Оставив девушку в мире электронных грез, чужак медленно осмотрелся. Заметив под потолком люк воздушного колодца, он бросился к стене. И прильнув к стене, заскочил на стену и почти подобрался к решетке воздуховода, как сзади послышался легкоузнаваемый гул.
Резко повернув голову, диверсант встретился с провалами стволов тяжелого излучателя и прищуром васильковых глаз, сощуренных совсем не в сексуальном желании.
Стремительный рывок в сторону, лишь бы уйти с линии прицеливания, был прерван спаренным залпом.
Яркая вспышка перехватила лазутчика в полете и размазала по стене прихлопнутым насекомым.
Наполняя помещение кислым запахом тлеющего композита, лазутчик попытался подняться на ноги, но страшная рана разорванной брюшины, с ворохом спеченных внутренностей и оплавленных имплантатов, не дала сделать и шага.
Обнаженная девушка медленно сдвинулась с места. Не выпуская массивный излучатель, своими грозными обводами казавшийся дикостью в руках красотки, резким кивком стряхнула обруч виртдоступа.
Плавным шагом оказавшись над поверженным противником, отработанным движением охотница на охотников приставила стволы к виску жертвы. Хищный оскал победительницы и легкий смешок совпали с контрольным выстрелом.
Глава 2
«Шептун, это недостоверно!»
«Воин, да как язык поворачивается такие обвинения произносить! Цель моих симуляций это моделирование максимальной реалистичности!»
Ехидный голос прозвучал в сознании остужающим потоком, смывающим остатки болевых ощущений от разрывающего на части черепа.
«А ты в очередной раз нарушил основное правило! На “просвете” за спиной живых не оставляют!»
«Пустые отговорки, – мысленно возразил воин, – ты вновь игнорируешь замечание и пытаешься возложить вину на меня за все мыслимые и немыслимые огрехи».
«Вот еще. Все твои замечания это нытье неудачника!»
«О, Скрижали. Ну за что мне такое наказание…»
«Я не наказание, а твоя избранность!»
«Достаточно, у меня вновь эмоциональный дисбаланс начинается. По прибытии в Цитадель я подам отчет о предвзятом отношении…»
«Ой напугал, боюсь, боюсь… Подумаешь, помучают меня логическими построениями четвертого порядка, а вот тебя будет намного хуже. Загонят в лабиринт, и как минимум на три круга. А все из-за чего, чугунная задница?»
«А из-за того, что кто-то рассеянная растеряша!»
«Возражаю! Первое. Обоймы были закреплены, и они никак не могли выпасть. С полными излучателями уровень был бы пройден без задержек! Второе, это девушка! Ее присутствие в комнате для прислуги неестественно. Тем более проклятая “охотница”! Откуда в этой забытой планете, да в комнате обслуги, оказаться экстра-бойцу, да еще под симуляцией состояние “продозы”. И третье. Откуда у нее штурмовой комплекс, он идет только в комплексе с тяжелой броней, “У-БОЙ-300”?»
«Обойма выпала из-за клапана, который ты не проверил, – ехидный голос вторил сознанию, создавая впечатление стоявшего за спиной человека, – а девушка… А может, она специально тебя ждала! Это подсадная утка, ты сколько возился в лабиринте?! Вот СБ и сделали ловушку…»
Продолжая перечислять ошибки в симуляции одиночного задания, «шептун» не пропускал ни одного промаха. Подмечая любую оплошность, раздувал их до катастрофических масштабов, и в следующий раз грозился построить уровень исключительно на подобных ловушках.
Воин промолчал. Переспорить этого умника никогда не удавалось. Этот изворотливый разум всегда находил лазейки, всегда изворачивался и никогда не признавал себя виноватым. Да и спорить было не о чем. Могло быть или не могло быть, он должен быть внимательнее к мелочам. И меньше пытаться размышлять, а больше действовать!
И учитель строго выговаривал за подобные промахи. Считая его мягким для «немезиса», наставник нет-нет да намекал на ходатайство о новом выборе предназначения. Но он не соглашался. И всегда твердил о своей решимости служить Ордену воплощением воина.
Качая головой, старый воин, способный лишь учить, проводил очередной разбор допущенных ошибок, загонял молодого парня в реальность жестких «просветов».
Бесконечные серии смертей, то в роли убийцы, то в роли жертвы, должны были лишить ученика любых остатков «пустых эмоций и лишних мыслей». Но не в его случае. Почему-то всегда он находил повод, чтобы избежать случайных жертв «просвета». Поэтому, разбирая его промахи, учитель хмурился и, только оправдывая все молодостью, вновь и вновь отправлял его в симуляцию «тысяча и одна смерть»…
Сбросив состояние ледяного равнодушия, всегда охватывающее после воспоминаний симуляции, воин открыл глаза. И сразу же заморгал от холодка «киселя».
«Шептун, опять температуру упустил?»
«Не капризничай. Все в порядке. Или ты обиделся за учебку? Да ладно тебе, не к лицу несущему волю вести себя как маленький ребенок…» –
