– Ты хочешь сказать, что она считает себя лучше нас?
– Я такого не говорил… а вот ты только что это сделал.
– А может, она и правда лучше нас.
Роллан снова хохотнул:
– Возможно, ты и прав. Она наверняка лучше дерется. У нее больше контроля над духом своего животного, она богата, она более красива, и у нее отец – генерал.
– Мы все в одной команде, – сказал Конор. – Какое бы у нее ни было происхождение, Мейлин примкнула к Зеленым Мантиям. Так же как я.
Лицо Роллана помрачнело.
– Понимаю. А я среди вас – паршивая овца. Вы все – Зеленые Мантии, а я – нет. Почему ты все время на меня давишь?
– Давление, которое ты чувствуешь, называется совестью, – ответил Конор, глядя Роллану прямо в глаза.
– Не знаю насчет совести. Меня мама не учила до того, как бросила.
– Мой отец сдал меня в услужение, чтобы выплатить свои долги, – парировал Конор.
Роллан поверить не мог, что они будут соревноваться, у кого жизнь была хуже.
– Послушай, мое ужасное детство – это все, что у меня есть! И не смей говорить, что тебе было хуже.
Конор не мог не улыбнуться в ответ.
– Зато ты никогда не видел моего отца в дурном настроении, – пошутил он. – Ну ладно, думаю, ты победил.
– Приятно хоть в чем-то победить, – признался Роллан.
Позже в тот день поднялся ветер. Набежали тучи, небо потемнело, став сизым, будто застарелый синяк. После обеда похолодало, и Конор показал Роллану, как оборачиваться одеялом поверх плаща.
– Нужно сделать слои, – предупредил Конор, закутывая плечи в свое одеяло. – Когда начнешь замерзать, трудно будет снова согреться.
– Думаешь, станет еще холоднее? – поинтересовался Роллан.
– Не нравится мне это небо, – ответил Конор. – Я видел такое, только когда погода жутко портится.
– У тебя на это хорошее чутье, – сказал Барлоу, приближаясь на своей лошади. – Если бы мы были не в горах, я бы стал беспокоиться о торнадо.
– Торнадо! – воскликнул Роллан.
Он рассматривал отвратительные тучи. Конечно, здесь будет торнадо, иначе сражение с гигантским бараном было бы слишком простым.
– А разве в горах они не хуже? Нас просто сдует с обрыва.
В течение дня участок, по которому они пробирались, становился все более труднопроходимым. Ущелья были глубже и круче, острые пики становились все выше, а вечнозеленые растения на такой высоте приобретали странную, замысловатую форму. Они прошли по широким просторам голых скал и рассыпанных в беспорядке обломков. Роллану не нравилось, когда его лошади приходилось идти вдоль пропасти, как сейчас. Он не выносил все, связанное с падением.
– В горах ураганы не настолько часты, как на открытых пространствах, – сказал Барлоу. – Но это не значит, что погода не испортится окончательно. Мы можем попасть в бурю, дождь. Может быть, в пургу.
– Возможно, мы смогли бы спрятаться возле того утеса, что перед нами вон там, чуть повыше, – показал пальцем Конор. – Он выступает вперед, и мы сможем укрыться под ним, как под навесом, тогда дождь не будет падать прямо на нас. Если ветер не изменится, он хотя бы немного нас защитит. А маленькие сосны у основания смогут дать нам дополнительную защиту. К тому же вокруг много скал повыше, они отведут от нас молнии.
– Ого! – воскликнул Барлоу. – Кто-то провел много времени в походах!
Конор склонил голову, но Роллан увидел, что товарищу было приятно.
– Раньше я пас овец.
– Монте! – окликнул Барлоу. – Конор считает, что нам нужно остановиться у основания вон того утеса, пока не увидим, что будет дальше с погодой.
Монте остановил лошадь и осмотрел местность:
– А мальчик дело говорит. Я согласен.
– Просто дождись момента, когда нам придется воровать еду у каких-нибудь мерзких соседей, – сообщил Роллан Конору. – Тогда ты уж точно обрадуешься, что я – рядом.
– Я уже рад, – сказал Конор. Сильный порыв ветра чуть не сдул с него одеяло. Конор ухватился за него и держал, пока не стих ветер. – Ты, наверное, хочешь позвать Эссикс.
Роллан посмотрел вверх. Небо стало еще темнее, и ястреба нигде не было видно.
– Эссикс! – закричал Роллан. – Сюда! Надвигается буря!
Снова задул ветер, и в лицо впилась колючая крошка. Когда он отступил, Роллан услышал шум, будто бы вокруг него осыпалась галька. Но в открытом небе над головой ничего не было.
