что во Втором Эфире можно найти пути-между-мирами и благодаря им срезать изрядную часть дороги. Впрочем, чего только не говорят!
Корабль медленно падал в бескрайнюю черноту космоса, при этом поворачиваясь вокруг оси, чтобы сохранить равновесие.
Теперь даже на капитанском мостике все обзорные иллюминаторы закрыты прочными щитами. Информацию о внешнем мире экипаж был вынужден получать с радаров и сканеров: за бортом корабля разверзлась бездна. Один взгляд в нее мог стоить рассудка даже самым развитым расам галактики. Капитан И’гго любил повторять, что если слишком долго вглядываться в бездну, бездна начнет вглядываться в тебя, а это более чем неприятно.
Добравшись до общей каюты, Доктор плюхнулся на свою кушетку и широко зевнул. По крайней мере, сейчас они были в безопасности. Относительной, конечно – как и все на свете. Однако пиратам до корабля, вошедшего в Падение, не добраться точно. Эми присела напротив.
– Заслуженный отдых, – провозгласил Доктор, шаря по карманам. Достав из одного потрепанную записную книжку, а из другого – карандаш, он погрузился в вычисления, наводящие ужас одним своим видом. Эми вскинула бровь. Представления об отдыхе у Доктора явно не совпадали с общепринятыми.
Формулы, которыми Доктор убористо покрывал страницы, были не абстрактными физическими уравнениями. Они фиксировали его собственный уникальный опыт, накопленный за столетия путешествий во времени и пространстве. Воспоминания, выраженные языком математики, позволяли яснее увидеть взаимосвязи, установить логические цепочки и выявить порядок в хаотическом нагромождении событий. Немногие могли видеть вселенную во всей ее необъятной красоте и сложности, но еще меньше считали эту способность даром, а не проклятием. Им было известно, что истина не едина, а у каждого своя, что будущее не высечено в камне, а меняется в зависимости от каждого принятого решения, что Судьба неистощима на парадоксы… Это знание основывалось на понимании пространства как одного из измерений времени – понимании, недоступном среднему уму. Вот почему Доктор нередко казался безучастным и даже беспечным в ситуациях, когда окружающие теряли голову от страха.
Людей, способных
(Поговаривали, что на самом деле это название придумал Доктор – уж очень ему не нравилось слово «Пустоты», принятое среди ученых, – однако сам он это настойчиво отрицал).
Из всех членов экипажа только Доктор мог предположить возможные пути развития событий, взвесить все риски и принять решение, которое никому другому просто не пришло бы в голову, – и он сам отлично это знал. Впрочем, как и то, что любая ошибка может обернуться катастрофой, и вся ответственность ляжет на его плечи.
Заложив страницу карандашом, он захлопнул блокнот, устроился на лежанке поудобнее и закрыл глаза.
Эми не стала его тревожить. Сидя в полутьме пустой общей каюты, она тоже пыталась обдумать события последних дней. Они разворачивались перед ее мысленным взором, словно огромное полотно, которое было всего лишь малой частью необъятного целого. В этом узоре она легко различала линию Доктора: яркий проблеск глубокого синего цвета, мелкие стежки поступков, неожиданно складывающиеся в рисунок. Наверное, на таком полотне можно было бы разглядеть все бесконечные варианты происходящих с ними событий, причины которых лежали в других мирах, бесконечно огромных или ужасающе малых, но равно недоступных человеческому уму. Как вышло, что именно она, обычная девчонка из английского городка, вдруг оказалась среди вершителей судеб мира? И почему она думает только о себе – вместо того, чтобы им помочь?
Увидев то, что видела она, любой бы перестал принимать свои желания и амбиции всерьез. Эми покосилась на Доктора – не наблюдает ли он за ней, – но тот, казалось, задремал. На лице его отражалась полнейшая безмятежность, и девушка невольно улыбнулась. Доктору бы такие рассуждения не понравились. Он сказал бы, что не встречал ни одного человека, чья жизнь и поступки не имели бы значения. Даже если в какой-то момент тебе кажется, что для вселенной ты лишь песчинка в пустыне, в действительности каждый твой шаг отдается эхом в будущем, каждый поступок порождает сотни альтернативных миров. Как Эверест складывается из камней, так и вселенная формируется под влиянием наших решений. Каждый из них – стежок в общем узоре, но увидеть его можно, только развернув полотно. А это было под силу лишь Доктору.
За свою долгую жизнь он убедился, что любое, даже самое незначительное на первый взгляд действие имеет неисчислимое множество последствий. Опасности множились, как отражения в разбитом зеркале. Эми могла сколько угодно воображать, как Повелители Времени видят мир, эту сложную паутину судеб и обстоятельств; Доктору же предстояло разобраться в ее узоре и найти ту единственную ниточку, которая вела к спасению вселенной. Будучи последним из своей расы, он принял ответственность за все миры по эту сторону черной дыры, не теряя надежды помочь каждому, до кого мог дотянуться. А ведь в галактике даже не было существа, способного поговорить с ним на равных.
Поймав себя на этой мысли, Эми снова улыбнулась. Она почти слышала голос Доктора, который терпеливо объяснял ей, что жизнь и не должна состоять сплошь из хорошего. В ней поровну и печали, и радости, причем одно не отменяет другого. Это была не просто красивая философия – Доктор действительно так думал. Может, он и был бы рад разделить с ней свое удивительное восприятие мира, только вот готова ли она взвалить на себя такую ответственность?
Размышления Эми прервал приближающийся стук копыт. Оставив Доктора спать, она выглянула в коридор и чуть не налетела на спешившего на мостик
