И снова потянулась бесконечная дорога. Чаглави вспотел. Кажется, вся выпитая вода мгновенно покинула тело, ему снова хотелось пить, но юноша сдерживался. Не показаться бы спутникам изнеженным лентяем… На севере, с ночной стороны, ему частенько приходилось ездить с королем в дальние поместья, так что Чаглави считал себя опытным путешественником, но странствия по краю Дня – совсем-совсем другое дело. Очень трудно с непривычки. И все же Ночной крепился изо всех сил, не жаловался и не просил у Таклана еще воды.
– Ангварг здесь бы не выдержал, без воды да на такой жаре, – заговорил колдун. Видимо, хотя Свифт и изображал равнодушие, ему тоже стало скучно. – Вот тарвулы тянут. Хотя и им тяжело. У Таклана хорошие звери, сильные и отлично выученные.
– Дорогие тарвулы, – согласно поддакнул возница, прервав песню. – Но мне без таких нельзя, я полжизни в пути провожу.
И снова затянул напев – унылый, как белая степь.
Дальше к югу местность начала меняться, хотя и очень медленно, постепенно. В очередной раз осторожно выглянув из-под шляпы, Чаглави обнаружил, что степь уже не вполне ровная, у горизонта появились холмы. Да и цвет сменился, не такой белый. Назад Ночной не глядел. И примета плохая, и глядеть там особо не на что. Великие горы с этой стороны – белые, блестящие. И небо над головой такое же. Скорей бы холмы. Между ними хоть где-то встречается тень.
Повозка достигла холмов, когда солнце, наверное, давно уж миновало зенит. Определить время было невозможно – вокруг все та же белая слепящая пустота. Не было тени, по удлинению которой можно заметить, как смещается светило. Не было вообще ничего – ни звука, ни движения. Холмы оказались пологими, с покатыми боками, со всех сторон выбеленными, как и пустыня между ними и великими горами.
Чаглави подумал: ну и длинный здесь день! Тянется и тянется… конца не видно. Не хотелось даже говорить. И Таклан умолк.
Холмы постепенно становились все выше и круче – как волны, когда удаляешься от суши. Чаглави заметил, что возница оглядывается, будто ищет что- то. Вот Дневной прикрикнул на тарвулов, повозка свернула с дороги, въехала в лощину между двух возвышенностей. Чудо – здесь была тень!
– Тарвулов покормим, – пояснил агент и полез под свою скамеечку – доставать поилки.
Джеремия выпрямился, скинул просторную накидку, стащил куртку. Чаглави с удивлением увидел, что плоский торс колдуна остался сухим, сам-то Ночной обливался потом. Вообще, тело Свифта было словно вылепленным из гончарной массы – даже на вид оно казалось твердым. Не таким, как у людей. Мышцы, крепкие, округлые, хорошо различались под тонкой кожей, перекатывались при каждом движении. Ночной тоже скинул одежды. Здесь, в тени, это было можно сделать, не опасаясь, что жаркие лучи спалят кожу. Чаглави оглядел себя, потом – снова чародея. Человеческое тело гораздо мягче. Не только Ночные, но и изможденные рабы – Дневные, которые волокли груз под присмотром стражи, даже они были куда более мясистыми, чем тощий Джеремия Свифт. Да и если припомнить, как выглядят всевозможные звери, шерваны, тарвулы, ангварги – они тоже более рыхлые на вид, чем Свифт.
Может, магия иссушает тело? Или дело в том, что колдуны созданы не для плотской жизни, а для исполнения обязанности? Чтобы следить за равновесием? Чаглави поймал себя на том, что удивляется – никогда прежде ему в голову не приходили такие сложные мысли. А ведь это лишь первый день странствия! Что же дальше?
Тем временем Таклан напоил зверей, потом набил ведра-поилки сушеной травой и снова полил водой. Тарвулы спокойно хрустели, Дневной и спутникам предложил перекусить, все равно придется ждать, пока звери поедят. Угощение состояло из лепешек и полосок сушеного мяса. Лепешки были грубыми и невкусными, а мясо – серым и сморщенным. Есть не хотелось, но Свифт посоветовал пожевать, мол, ехать еще долго. Чаглави заметил с набитым ртом:
– Лепешки не из шерванового теста.
– Конечно, парень, – согласился Дневной, – не из шерванового, а из соржевого. Смотри, при людях такого не ляпни. У нас, на дневной стороне, шерваны не водятся.
Чаглави потупился, мысленно браня себя последними словами. Вот уж в самом деле ляпнул! Даже, когда выяснилось, что мясо, которое он жует – газлонье, и тогда смолчал. Газлон – животное нечистое, но раз его мясо здесь едят, то и ему, Ночному, придется. Свифт ел неторопливо, медленно жевал. Перехватив взгляд спутника, пояснил:
– Хотя мой народ живет здесь веками, мы еще не вполне приспособились. Эта пища не вполне усваивается, но поддержать силы ею можно.
– А, так вот почему ты такой тощий!
– Тощий? Ну, если сравнивать с вашими стариками, вроде Дземдара, то – да, тощий.
– Не только со стариками… – Чаглави смутился. Может, он кажется колдуну рыхлым толстяком? – Я все же думаю, это твой народ такой.
– Народ? А ты бы поглядел на Луми, когда он без одежды. Из него трех Дземдаров можно сделать, да еще на Свифта останется, – Джеремия улыбнулся, от чего ярче проступил шрам на лице. – Но в чем-то ты прав, конечно. Ваша порода массивней. С другой стороны, я и в Замке, наверное, тощим кажусь. Это потому что больше с вашим оружием упражняюсь, а Луми полагается на то, что осталось от Древних. Оно, конечно, сильнее…
Джеремия смолк и задумался. Похоже, он частенько размышлял о свойствах старинного и современного оружия.
– Ну, так если оружие ваших Древних мощнее, то Луми верно поступает?
– Как сказать… Со старинными артефактами такая штука: никогда не знаешь, сработают или нет. Магия Древних была очень сложной… Ну, поел? Скоро двинем дальше.
