– Это точно, башня знатная, – поддакнул Кирилл. – Сколько простояла – и хоть бы что ей, красавице. Но от Всплеска вряд ли надежно защитит. Лучше все-таки подвал.
Башня на экране росла и приближалась, дождь усилился, расчертил пейзаж косыми штрихами. Олег на ходу прикрывал объектив ладонью, пальцы иногда попадали в кадр… Вот и дверь – внутри вспыхнул и тут же погас свет. Камера нырнула вниз, когда Олег ногой распахнул створку. На миг в кадре промелькнул заляпанный грязью ботинок. Камера снова поднялась, и в неверном свете вспышек проступил серебристо блестящий помост с цилиндрическим сосудом посередине.
– Что это? – не выдержал Алехин.
– Смотрите и слушайте, – с неудовольствием буркнул Баргозов.
Капитан покосился на профессора. Тот пожирал глазами картину на экране, по морщинистому лицу бродили голубоватые отсветы, обрисовывали острый нос и кулаки, прижатые к груди. Разволновался Петр Ильич.
– А в самом деле, что это? – подал голос Сидор. – Я такого никогда не видел.
Камера подскочила, изображение комнаты метнулось вверх-вниз по простыне-экрану.
– Башню тряхнуло. Я думал, свалюсь, – пояснил Олег. – Звук, если и был какой-то, не слышал. Гром гремел снаружи, гроза как раз над башней проходила.
– Может, молния ударила? – спросил Сидор. – Смотри, какой луч!
Картину прорезал луч света, до того яркий, что казался вертикальной белой линией. Содержимое серебристого сосуда вскипело, выбросив округлые сгустки жирной полупрозрачной массы.
Все притихли.
– Они такие… желтоватые, – тихо произнес Олег. – А потом… смотрите.
Дрожащие студенистые капли поползли по серебристой плоскости от сосуда к краям. И эпизод сменился: ступени винтовой лестницы уходят вниз, навстречу выплывает забранное ржавой решеткой узкое окно.
– Началась стрельба снаружи, – виновато пояснил Олег, – я побежал наверх. Боялся, что меня найдут… эти, которые нас у почтового дерева встретили…
– А кстати, что там было? – спросил Алехин. – Кто на вас напал?
– Пока что не напали, только припугнуть хотели, – сказал Олег, – но я все равно опасался.
– Да кто же? Кто припугнуть хотел?
– Они называют себя «Волей», – буркнул Баргозов.
Профессору не хотелось, чтобы Олег пересказал его разговор со Снеговиком, ведь речь шла о незаконном обороте желез и «сувениров». Олег догадывался об этом, потому объяснил так:
– А по-моему, они просто бандиты. Не хотят, чтобы ученые ходили в Сектор.
– Именно так! – с готовностью подхватил Баргозов.
У него для капитана была заготовлена версия: он платит бандитам отступное, чтобы не мешали делать замеры, но поскольку ФСБ прекратило его, Баргозова, бизнес, он лишился средств, вот бандиты и наехали. Но объяснение Олега хотя и звучало наивно, зато исходило от человека незаинтересованного. Олег же просто хотел угодить профессору, ему было нужно, чтобы ничто не отвлекало от новой экспедиции, в которой, конечно, примет участие и капитан.
Пока зрители обменивались репликами, в кадре оказалось окно. Фигурки следопытов, участвовавших в перестрелке, можно было различить, хотя дождь и ухудшал обзор. Баргозов встал и подался вперед, чтобы лучше видеть, впился взглядом в экран.
– Вот он! – объявил профессор, тыча жилистым пальцем в картину боя на простыне. – Это Снеговик! Смотрите, они кого-то преследуют! Те самые, из-за которых сорвался вчерашний рейд!
– Но это не так важно, – буркнул Женя. – Меня заинтересовали эти… капли. Что это было?
– Я хотел поймать хоть одну, – виновато вздохнул Олег, – но началась стрельба… а они были живые, такие шустрые…
– Все-таки надо было попытаться, молодой человек, – с отеческой укоризной в голосе покачал головой Баргозов. – То, что мы увидели, – это замечательно. Это просто… просто… нет, не могу найти слов! Свирцев, вам удалось то, о чем мечтали с самого возникновения Сектора. Но если бы материальные свидетельства, хоть что-то…
Кирилл прошел к выключателю, врубил свет, Сидор заморгал и стал тереть глаза кулаками. Больше в записи ничего не было, по простыне катились серые разводы, аппарат тянул пустую пленку.
– Постойте! У меня же есть… Я сейчас! – Олег сорвался с места, бросился в угол, отшвырнул грязный, пропитанный влагой плащ, ухватил рюкзак. – Сейчас! Смотрите, я собрал немного слизи! Они, как улитки, оставляли слизистые следы. Вот! – Он торжественно продемонстрировал грязную банку с засохшими внутри белесыми разводами.
