большое расстояние…
— Понимаю, понимаю, — моргая глазами, снова согласился вахтер.
— Значит, вы понимаете, зачем нам ключи от двадцать седьмой и двадцать девятой? — спросил Сергей.
— Нет, не понимаю. Вам разрешено работать только в сорок третьей, которая на втором этаже.
— Товарищ вахтер! Быть может, из этих комнат к нам на второй этаж попала какая-нибудь индукция: электрическая или электромагнитная… А может быть, какое-нибудь излучение…
— Все прекрасно понимаю! Всё!
— И я сын Веры Михайловны Синявиной, преподавательницы, работающей в институте. Неужели мне нельзя доверить ключи?
— А вот этого, дорогой товарищ, я не понимаю! Если вы сын преподавательницы, то по-вашему выходит, что можете нарушать существующие порядки? Так, что ли? Да будь тут хоть сын самого директора института, товарища Дудниченко, то я ему отвечу то же самое: не понимаю, да и всё!
Возвратившись домой, Сергей нашел на своем письменном столе Валину записку следующего содержания:
Сережа! Пишу тебе вкратце.
Эту страничку мы отняли у собаки Кудлы. А она отняла ее у девочки Маши. Машины стальные пальцы были завернуты в эту бумагу. Они потерялись, и мы их долго искали в траве. Тут и выяснилось, что Маша — дочь водителя грузовика, на котором перевозился бабушкин стол.
Валя.
Рядом с запиской лежал замасленный и порванный лист, у которого не хватало нескольких оторванных клочьев.
Разобрать написанное было необычайно трудно. То немногое, что Сергею удалось все-таки прочесть, оказалось малопонятным.
…он очень благоволил. Иван Филиппович всегда отличался точностью, аккуратностью и завидной памятью. Следовательно, оставить сей прибор без присмотра…
Дальше была вырвана часть страницы.
…железные листы нагрелись до такой степени, что когда я неосмотрительно прикоснулся к ним рукой, то от неожиданности…
Продолжение строчки было, видно, совершенно изжевано зубами собаки.
…А в первую голову то, как сохранить сей уникальный экземпляр, столь дорогой для Ивана Филипповича. Ведь его энергическая подготовка к Промышленно-художественной выставке, имеющей быть в Москве не позже…
Дальше можно было разобрать лишь некоторые слова:
«…кузнецы…» «престиж…» «…в будущем смелые, честные и любознательные потомки, умеющие бороться за справедливость…»
Сергей не стал будить Валю, как ему хотелось вначале, чтобы узнать от него подробности появления этой страницы. Раздевшись, он потушил свет и улегся спать. Слишком уж много волнений было за сегодняшний день.
Глава двенадцатая
Почти «всадник без головы»
Утром следующего дня Николай Карцев вошел в переднюю квартиры Побединского и остановился возле дверей в нерешительности.
Вероника Аркадьевна окинула его с головы до ног пристальным взглядом. Отметив с неудовольствием, что вошедший был без головного убора, без галстука, в ковбойке с засученными до локтя рукавами, Вероника Аркадьевна, не очень любившая, когда студенты приходили к ее мужу по какому-нибудь делу на квартиру, сухо попросила вошедшего подождать и скрылась за дверью.
