– Ты из армии принца?
Я посмотрел на него зверем.
– Что, похож?
– Похож, – ответил он. – Рассуждаешь так же… Так, ты заходи и держись уважительно. А я подожду тебя здесь.
Он взялся за ручку двери. Я кивнул, буркнул:
– Нет, я сразу всех облаю. И вообще нападу.
Он усмехнулся и распахнул дверь. Комната достаточно просторная, есть даже камин, сбоку на металлическом поддоне горка березовых поленьев, массивный стол, два легких кресла, а ложе в дальнем углу комнаты, там некоторая затемненность, хотя рядом на изящном столике горит свеча в медном подсвечнике.
В комнате, стоя у окна, выходящего во двор, тихо беседуют двое, Роднер Дейнджерфилд, все в той же темной одежде и кирасе из черной бронзы, словно и спит в них, он показался еще крупнее. Рядом с ним незнакомый мне глерд сразу умолк и, повернувшись ко мне, уставился недовольно и даже зло.
Третьим в комнате оказался сидящий за дальним столом дряхлый старик с жутко изрезанным глубокими морщинами, длинным, как у коня, лицом.
Он единственный не снял плащ в помещении, что значит, не просто дорожное одеяние, а некий атрибут…
Я не успел додумать, как старик поднялся, его заметно тряхнуло, он уставился на меня дикими глазами, попытался вытянуть в мою сторону дрожащую руку, но его повело, и он ухватился обеими конечностями за край стола.
Главнокомандующий и его собеседник, что больше всего похож на боевого командира крупного воинского соединения, настороженно и даже хищно поглядывали то на меня, то на старика.
– И что, – произнес Дейнджерфилд резким голосом, – что скажешь? Смотри на этого… этого Улучшателя!
Старик некоторое время беззвучно шлепал губами, наконец сумел оторвать от стола правую длань и величаво вытянуть в мою сторону. Если бы не тряслась, как осиновая ветвь на ветру, это выглядело бы устрашающе, что-то типа рука судьбы.
– Это… зло, – прохрипел он, как удушиваемая тугим ошейником злобная собака, – это разрушение… вижу смерть… нет, гибель знатных глердов… это он все принес!.. За ним зрю черные крылья… нет, уже багровые, пропитанные горячей кровью…
Холод сковал мое тело, командующий и глерд смотрят обрекающе, вдруг тут же убьют, у них такой ранг, даже извиняться не станут.
Я вскрикнул жалким голосом:
– Да что вы… какая гибель?.. Я только и думаю, чтобы меня самого не трогали и не отпинывали!.. Сижу, как мышь, всем уступаю дорогу, пикнуть не смею…
Дейнджерфилд посмотрел на меня, повернул голову к старцу.
– Что-то еще?
– Смерть, – прохрипел тот, задыхаясь и хватая за ворот. – Смерть… Огонь… Смерть…
– Еще! – потребовал Дейнджерфилд.
– Только огонь, – повторил старик шипящим голосом, – только смерть… Даже королева исчезнет… катятся головы с плахи… Горит замок с тремя башнями…
Он умолк и в бессилии рухнул за стол, с костяным стуком уронив на столешницу голову.
Дейнджерфилд указал на него кивком глерду-командиру.
– Пусть выведут так же тихо, как и привели. Потайным ходом. И прячь, пока все не закончится.
Тот поклонился и, стремительно приблизившись к старцу, поднял тщедушное тело, а потом, почти держа на весу, быстро вышел через дверь, что ведет, как понимаю, во внутренние покои.
Дейнджерфилд обратил взор на меня. Мне показалось, что я, как недостаточно быстроногая антилопа, оказался зажатым в угол перед огромным тигром.
– Это великий Куканцель, – сообщил Дейнджерфилд медленно. – Прорицатель, чье видение будущего всегда совпадает с тем, что случится…
Я возразил нервно:
– А что он сказал особое?.. Разрушения, гибель глердов, смерть… Ха, это предскажет всякий! Как будто не случается и так постоянно!.. Тем более сейчас и здесь вот-вот прорвется нарыв…
– Нарыв? – переспросил он.
– Что-то созрело, – пояснил я. – Будто сами не видите!.. То ли война на самом пороге, то ли наступление мятежного принца, то ли дворцовый переворот… Это и я могу предсказать!..
Он жестоко усмехнулся:
– Ты-то можешь.
