– А это точно зуб дракона?
Он посмотрел на меня в великом изумлении.
– Ну ты даешь!.. А я откуда знаю?.. Может быть, даже зуб самого короля драконов!
Я сказал со вздохом:
– Ну да, конечно. Это вполне может быть его зуб. Драконов же здесь как воробьев.
Он хлопнул меня по плечу.
– До завтра, Юджин!.. Смотри, вон птичка!
Я повернул голову, – никакой птички, откуда она тут возьмется, если сад далеко, – а когда хотел спросить, где он такое узрел, его уже ни передо мной, ни поблизости.
Глава 13
В людской с дальней стены смотрит тусклое зеркало в старой потрескавшейся раме, слуги не обращают внимания, только я отнесся, как новичок, с должным вниманием, оглядел себя так и эдак, рубаху мне дали из грубого домотканого полотна, похожего на мешковину, уже почти не натирает кожу, башмаки растоптаны в меру, здесь только Алата в новеньких, расшитых бисером.
За спиной прозвучали шаги, я увидел в отражении приближающегося Карнара.
– Привет, – сказал я, не поворачиваясь, а наблюдая за ним в отражение, – Присматриваешь?
– Не то, – ответил он, – чтобы сильно, но за тобой нужен глаз. Для твоей же безопасности.
– Мне что-то грозит?
– Всем нам что-то да грозит, – ответил он уклончиво, – но тебе больше, чем мне. Или любому из нас. Ты чужак, как уже догадываешься. Что там увидел особенное. Себя?
Я подпустил в голос изумления:
– Это ж непонятное… Почему там еще один я? Колдовство?
– Оно самое, – подтвердил он. – Хотя и говорят, что это такое свойство, но как же не колдовство, когда там тоже мы?..
– Только между нами стена, – сказал я, уточнил: – Невидимая.
– И очень тонкая, – сказал он. – Видишь, когда касаешься, между нашими пальцами почти ничего и нет?
– Колдовство, – сказал я убежденно. – Но у того борода растет… у меня нет!
Он хмыкнул:
– Как нет?
Я пощупал подбородок.
– Ух ты, в самом деле… У вас бреются топором или пилой?
Он поинтересовался:
– Пилой? А что это?.. Фрийд бреется своим топором, он так его оттачивает, что… А мы – простыми ножами. Конечно, не теми, что мясо режут. Сегодня одолжу свой, но отыщи и себе ножик. Если не умеешь затачивать, покажу.
Пришлось учиться бриться остро отточенным ножом, утешал себя тем, что так брились все люди на свете, которые, конечно, брились. Сперва с непривычки украсил лицо мелкими порезами, но у других морды чистые, и на вторую неделю уже сумел снять щетину без единого пореза.
Можно бы, конечно, отпустить небольшую бородку, все-таки обрезать волосы проще, но тут всякий бородач, даже с двухнедельной щетиной, считается простолюдином и сторонником секты Старопреданных, так что хочешь не хочешь, а будешь бриться, смотреть прямо, а спину с гордо разведенными плечами держать прямой.
После первого бритья рассказал в дворовой о впечатлениях, упомянул и о поразившем меня зеркале. Фрийд похмыкал, сказал авторитетно, но с привычным раздражением:
– Это уже не колдовство, понял? Так, остатки…
– Как это?
– Когда-то, – сообщил он, – когда люди были людьми, а не тем дерьмом, что сейчас, через эти зеркала можно было смотреть. Проще говоря, подсматривать. Все зеркала на свете как бы одно целое, понял?
– Нет, – ответил я честно. – А ты?
– Тоже, – огрызнулся он, – но так было! А высшие маги вообще могли переходить из зеркала в зеркало. Вот тогда было жить интересно…
Я охнул.
– Это как? Входишь здесь, а выходишь в другом месте?
Он кивнул.
– Соображаешь, хоть и дубина. В старину из-за этого случалось много всякого. Ну там воровство, убийства, грабежи, войны… В конце концов маги
