— А уже начинает?
— Да. Иди-иди!
Глава 5
Похоже, вытолкал во двор еще и потому, что я надоел или мешаю читать, думаю, в тех книгах не тайные заклятия, а порнуха на неизвестном мне наречии, очень уж увлеченно читает и ерзает в восторге. Классику так тоже не читают…
Во дворе ко мне боязливо начали приближаться Карнар и другие слуги, не успели начать кланяться, как издали раздался веселый вопль, к нам заспешил Фицрой, в расшитом золотыми нитями кафтане, роскошной широкополой шляпе с пером, в прошитых золотыми бляшками штанах и в дорогих сапогах из мягкой кожи.
— Наконец-то ты один, — сказал он жарко. — А то все с гвардейцами за спиной!..
Он обнял меня, обдав запахом дорогого вина, жареного мяса и горьких трав, среди которых я уловил и аромат женских масел.
— Не любишь гвардию? — спросил я.
Карнар сказал торопливо:
— Давайте зайдем в людскую. Там сейчас никого.
Фицрой поморщился, но кивнул:
— Да, это благоразумно.
В людской они расселись на лавках, на меня уставились блестящими от любопытства глазами. Карнар сказал с боязливым уважением:
— Говорят… ты убил самого Дейнджерфилда?
— Пусть говорят, — согласился я.
— Но ты, — сказал он, понизив голос, — убил или нет?
— Ее величество, — ответил я уклончиво, — королева Орландии взяла и милосердно убила. А своими руками или моими — неважно, верно?.. Ответственность все равно на ней. Говорят же, такой-то король построил город, а такой-то прорыл канал, хотя никто еще не видел короля с молотком или лопатой.
Фицрой довольно заржал, а Карнар покряхтел, зыкнул на меня исподлобья.
— Ну, вообще-то ответил, — проговорил он. — Одного не понимаю, как ты решился? Я только взгляну на такого важного глерда, сразу колени дрожат и руки опускаются.
А Фицрой поинтересовался деловито:
— Значит, чему-то успел научиться у Рундельштотта? Как понимаю, сразу главному — убивать?
— Я же сообразительный, — сообщил я. — Все на лету схватываю, ты сам видел! Мастер Рундельштотт слишком гуманен, интеллигентен и мягок, хотя внутри еще тот лютый зверь, как вообще-то и все творческие люди! Не может человека даже вдарить, а мне и убить — плевое дело! Потому он обучил меня тому, что брезгает, как ученый, делать сам, хотя и хочется. Что и верно: командующие только командуют, верно? А делаем все мы… Как там в городе?
Он оглянулся, сказал, чуть понизив голос:
— По столице идут аресты. Но, говорят, их немного…
— Это понятно, — согласился я. — Дейнджерфилду вовсе не требовалась поддержка крупных глердов. У него армия!.. Достаточно, чтобы знали и соглашались с ним полдюжины высших командиров.
Карнар помялся, спросил:
— А ты… что-то еще можешь?
Фицрой тоже смотрит с живейшим ожиданием, но я лишь изумленно развел руками.
— Зачем? Разве убивать — не самое главное?.. Мужчина проявляет себя только в убийстве!.. Все остальное — мерехлюндии. Еще немного — и мне это забавное и даже местами веселое занятие начнет нравиться. Может быть, даже серийным маньяком стану. Или, еще лучше, политиком. Тогда смогу убивать сотнями, а повезет, так и тысячами!.. Уже известно, кто арестован?
Карнар помотал головой, и Фицрой ответил рассудительно:
— Это позже узнаем, если вообще… Мяффнер разве что был взят под стражу самым первым… еще Дейнджерфилдом!.. А так ничего не известно, Рупер Картер действует без шума, такой был приказ королевы… как говорят.
Я пробормотал:
— Мяффнер… Значит, Дейнджерфилд считал его настолько верным королеве, что решил изолировать сразу? Если, конечно, Мяффнер не сам у себя
