мое неудовольствие, о попытках Дейнджерфилда усилить свое влияние не только в армии, но и при дворе.
Глерд Кливард, уже на ногах, сдержанно поклонился.
— Ваше величество…
— Стол Хозяйствования ваш, — объявила она, — надеюсь, ваш опыт и проницательность будут там востребованы в полном объеме.
Он произнес ровным голосом:
— Благодарю, ваше величество. Я принимаю этот Стол и приложу все усилия, чтобы вы получили всю необходимую информацию, даже если она снова вызовет ваше неудовольствие.
Она посмотрела холодными рыбьими глазами, как он опускается в кресло, повернула голову и прошлась взглядом по притихшим придворным.
— Глерд Эллиан?..
Я смотрел и слушал, королева делает кадровые перестановки так, словно давно все решила, хотя предательство Дейнджерфилда оказалось все же неожиданностью и для нее, не предполагала, что назревающий заговор возглавит именно он.
Должности получили также глерд Баффи и даже Финнеган, наконец она сказала усталым голосом:
— Можете приступать к работе. А вы, глерд Мяффнер и дорогой Теренц… останьтесь… Улучшатель, а вы куда?
Я пробормотал:
— Спешу втихую убраться. Рядом с королевой, что в грозу у одинокого дерева…
— Вы разве что-то получили? — спросила она резко.
— Пока свою шкуру, — ответил я со смиренным ехидством.
— Короли не руководствуются чувствами, — произнесла она холодно, — потому не благодарю, что ты помог мне подавить дерзкий заговор в самом начале… мне и должны все помогать, я — королева!..
Я пробормотал:
— Еще бы. Вы удавитесь сказать «спасибо».
Она продолжала с тем же напором танковой колонны, которую ничто не остановит:
— Королями правят интересы страны и целесообразность, потому я готова тебя пожаловать своей милостью, если ты принесешь мне присягу верности…
Я прервал:
— Ваше величество, а сами вы верите в такую присягу?
Брандштеттер от такой неслыханной дерзости зашипел в ярости, выхватил меч из ножен, однако королева остановила его повелительным жестом.
— Дело не в том, — ответила она медленно и значительно, — во что верю я. Мир стоит на том, что обычаи должны блюстись.
— Хорошо, — ответил я, — клятву принесу. Но вы верите, что клятва, вырванная под угрозой казни, будет незыблема? Мне кажется, даже ваши законники сочтут клятву, полученную при таких обстоятельствах, не совсем обязывающей…
Она не спускала с меня завораживающего взгляда, Мяффнер помалкивает и только смотрит укоряюще, а Брандштеттер свирепо сопит, раздувает ноздри и то вытаскивает меч до половины клинка, то снова бросает в ножны.
— Отказ от клятвы верности, — произнесла она холодно, — влечет за собой немедленную смерть. Ты все понял верно.
Я ответил со вздохом:
— Хорошо-хорошо. Я даю клятву верности. Нужно поцеловать королевскую туфлю или это только у папы римского? Ах да, тут пап нет…
— Такой чести ты недостоин, — отрезала она. — Просто скажи вслух при этих глердах. Этого достаточно.
— Хорошо, — повторил я, — ва ассаляму алейкум, ва рахматтула, ва баракатуху. Чё, опять не так? Ну вы даете… Ну тогда своими словами, присягаю вам, ваше королевское величество, в моей, как видите, покорности и, если хотите, верности… Хотя, если честно, что-то не понял… разве берете такую присягу со всех слуг, крестьян, дроворубов, углежогов…
Брандштеттер злобно засопел. Королева смерила меня холодным взглядом.
— Еще не понял? Ты давно уже не слуга.
Глава 8
Я проговорил осторожненько, не хватало еще ошибиться:
— Ваше величество?
