большую, как у нас на скачках, к тому же намного выносливее и неприхотливее в уходе.
Я смотрел по сторонам другими глазами, мне в этом мире находиться еще неизвестно сколько, нужно присматриваться, чем-то да смогу воспользоваться…
Мимо проползают рощи, а то и целые леса, ровная зеленая долина сменяется такими же зелеными холмами, каменистой пустошью, дорога то начинает подниматься вверх вместе со всей местностью, то уходит вниз, проскакиваем ручьи, не сбавляя скорости, мелкие речушки переходим осторожнее, а когда встретили широкую, то долго двигались вниз по течению, пока не наткнулись на плотовщиков, переправляющих народ с берега на берег.
На третий день пути повстречали троих всадников, с ними две громадные собаки. Обе зарычали на меня, совершенно не обращая внимания на Фицроя.
Я опустил ладонь на рукоять пистолета, собаки присели, напружились, готовые прыгнуть.
Один из всадников крикнул резко:
— Сидеть!.. А вы двое, кто такие?
Фицрой открыл рот, но я опередил:
— Кто спрашивает?
Всадник отрезал:
— Тот, кто сильнее. Отвечай или…
— Давай «или», дурак, — сказал я с сильно бьющимся сердцем, — и мы посмотрим, чьи тела будут клевать вороны.
Второй всадник крикнул резко:
— Гергерт, умолкни!.. А вы, незнакомцы, держитесь слишком уверенно. Мы — братья из Ордена Алого Света.
— Мне это ничего не говорит, — отрезал я.
Все трое удивленно переглянулись, Фицрой хмыкнул, сказал громко:
— Мы оба из дальних стран. Но я уже успел о вас услышать, а мой могучий друг нет. Мы не враги, но задираться вам не стоит. Хоть мы и на одной стороне, но мы сотрем вас в пыль, если будете вести себя… непочтительно.
Они вытаращили глаза, второй всадник покачал головой.
— Вообще-то мы впервые встречаем таких… безрассудных. А еще непонятно, почему вы так не нравитесь нашим собакам?
— Тупые они у вас, — ответил я с вызовом. — Не стану намекать, что у них и хозяева наверняка такие, но обучили вы их хреново.
Фицрой сказал быстро:
— Тихо-тихо!.. Давайте все успокоимся. Юджин, мне эти трое с их спесью тоже не нравятся. Но это потому, что им никто давно не давал сдачи. А так они люди неплохие, только испорченные…
Всадники переглянулись, третий всадник подал коня чуть вперед, голос его прозвучал мощно и басовито:
— Вы правы, дорогой друг. Мы побеждали всегда, потому и несколько излишняя самоуверенность… Но я старше моих спутников и знаю, что на любого силача рано или поздно находится кто-то сильнее… А сейчас бы я просил позволения дать обнюхать себя нашим собакам. Уверяю вас, это не каприз.
Фицрой буркнул:
— Знаю. Юджин, пусть обнюхают. Натасканы узнавать химер.
— А что это? — спросил я. Махнул рукой: — Пусть нюхают. Но чтоб слюнями не перепачкали. Не люблю.
Всадник что-то сказал собакам тихо, они медленно поднялись и подошли так же медленно. Я перевел дыхание, если бы бросились даже обнюхивать быстро, как это обычно у собак, то рука бы моя точно выдернула пистолет, все-таки собаки чересчур огромные и страшные.
Мои ноги обнюхало одно страшилище, а вторая псина, не обращая на Фицроя внимания, зашла с другой стороны коня и, поставив передние лапы на бок, укрытый попоной, обнюхала меня до пояса.
— Эй-эй, — сказал я предостерегающе, — у нее слюни!
Всадник сказал повелительно:
— Лек, довольно!.. На место!
Пес убрал лапы и вернулся к всадникам, второй пошел за ним и сел рядом.
Старший посмотрел на них, потом взглянул в нашу сторону.
— Вы не химеры, — сказал он.
— Ну, спасибо, — ответил я саркастически, — а то я не знал! Вы мне прям глаза раскрыли!.. Как жить теперь с широко раскрытыми на мир очами?
Всадники переглянулись, туповатые ребята, хотя я и сам не всегда понимаю, что мелю, а старший сказал задумчиво:
— И все-таки непонятно. Вы не химеры, но все-таки и не совсем люди…
