Ювал поклонился и ринулся в донжон, Илвар улыбнулся ему вслед.
– Переходя кордон, – сказал он доверительно, – мы становимся глердами и глердессами, но такие различия важны только тем, кто не покидает своих родовых гнезд. Не так ли, доблестный глерд?
– Рад услышать столь зрелые мысли, – сказал я. – Чувствуется, вы не только покинули родовое гнездо, но и облетели вокруг него несколько раз.
Он засмеялся.
– Это точно! Все расширяя круги.
Головы воинов и челяди, заинтересованно слушающих нас, вдруг повернулись в сторону входа в донжон.
Глава 11
На крыльце появилась Николетта, поддерживаемая под локоть Ювалом. Счастливая, разрумянившаяся, с блестящими глазами, она не отрывала от лица жениха сияющего взора, и если бы могла летать, то перепорхнула бы разделяющее их расстояние и повисла у него на шее.
Однако же, будучи хорошо и примерно воспитанной, она сошла во двор медленно и торжественно, подошла к Илвару и присела в церемонном поклоне.
Илвар поклонился еще замедленнее, сделал руками нечто плавательное, вроде брассом, и малость утонутельное.
– Леди Николетта…
– Лорд Илвар, – ответила она щебечущим голоском.
– Леди Николетта, – произнес он, с трудом сдерживая бьющее из него счастье, – позволите ли…
– Да! – выдохнула она пылко. – Да, лорд Илвар!
Ряды его конных воинов расступились, вперед выехал нарядный всадник, за ним, грациозно цокая копытцами, вышла изящная тонконогая лошадка под широкой красной попоной и с женским седлом. Между ушами торчит хорошо закрепленный на ремнях султанчик из крашеных перьев, уздечка отделана серебром, а сама лошадка выглядит как игрушечка, но в то же время достаточно резвая игрушка.
– Ой, – вскрикнула Николетта, – это же моя Ромашка!
Илвар счастливо улыбался, а Николетта повернулась к нам с Фицроем, обняла по-братски и каждого чмокнула в щеку.
– У меня нет ни сестер, – сказала она, – ни братьев. Вы двое стали мне старшими братьями, мудрыми, добрыми и отважными! Спасибо вам! Спасибо. Спасибо…
Илвар помог ей подняться в седло, ему тоже подвели коня, мы смотрели, как он занял место во главе группы, красиво отсалютовал нам и развернул отряд в сторону ворот.
Фицрой шепнул мне:
– А жаль, правда?.. Она как солнышко.
– Да, – ответил я, – да… но, если вообще-то…
Он засмеялся.
– Не продолжай. Женщины необходимы, как воздух. Но и воздух нужно выдохнуть вовремя, иначе можно задохнуться.
Ворота за ними закрылись, я все еще смотрел вслед, чувствуя странную смесь досады и облегчения. Присутствие Николетты потрепало нервы, ввергло в опасности, а я по натуре избегатель любых неприятностей, пусть они там за окном все друг друга поубивают, лишь бы меня это не касалось, но вот ушла она и унесла все траблы, однако же унесла и радость…
– Все, – сказал я твердо. – Все проблемы решены. Все улажено. Даже за Николетту не отвечаю.
Он сказал понимающе:
– А на сердце печаль?
– Иди ты, – ответил я. – Это не первая печаль на свете и не последняя. Нас еще многое будет… опечаливать. А пока что прости, дружище…
Он помрачнел, посмотрел снова исподлобья.
– Знаешь, эта Николетта настолько хороша, что я прощаю тебе твою свинскую свинскость. Собираешься уезжать… когда?
– Прямо сейчас, – ответил я.
– Понятно… Боишься, что снова что-то взвалят на твои плечи?.. Ладно, поезжай. Но если хочешь оставить этот замок и этих людей на меня, то есть одно условие…
Я спросил настороженно:
– Какое?
– Твой путь все равно через столицу? Ну вот, я так и понял… В общем, я не хочу считаться захватчиком замка. Пусть не королева, но кто-то из высших ее министров должен знать, что ты оставляешь меня временно… временно!.. присматривать за этим замком. Только на этих условиях, понял?
Я сказал с облегчением:
– Обещаю. Пойдем седлать коней.
