Огромное оранжевое солнце светит сильно и ярко, по возвращении в мой мир все кажется потускневшим и скучным, а здесь все радостное, воздух чист, до бесконечно далекого горизонта все вижу с немыслимой четкостью…
– Дорога знакомая, – сказал я. – Это по ней ехали в прошлый раз?
– Да, – ответил Фицрой. – К кому-то хочешь заехать?
– Не-е-ет, – сказал я, вздрогнув, – как раз наоборот. Чтоб никого не встретить. А то вдруг снова что-то понадобится.
– Есть другая, – сказал он с готовностью. – Правда, похуже, ею пользуются реже. Там колдобины, телеги застревают… Ремонтировать некому, сел по дороге ни одного, только пара деревенек…
Я прервал:
– Сворачивай!.. Мы же не на телеге? А кони пройдут везде. Мне бы пробраться до столицы без помех и задержек.
Он расхохотался весело и запрокидывая голову.
– Неужели тебе так досадило глердство?.. Ха-ха!.. Как я прав, что не вешаю на себя обязанности.
Я сказал торопливо:
– Ты обещал!
– На время, – ответил он, посерьезнев. – Пока не сделаешь то, что пока хранишь в тайне. А потом сам отправлюсь в дальние страны… как хорошо! Увижу неведомые моря…
– А за ними океаны, – подсказал я. – Море что, мелкая лужа… А в океанах острова и даже материки с неведомыми народами и чудовищами. И жизнь будет полна приключений, находок и потерь.
Он посмотрел на меня очень внимательно.
– Ты так говоришь, словно и самому хочется.
– Мало ли что нам хочется, – возразил я. – А как подумаешь, что для этого надо вытаскивать толстую жопу из уютного кресла…
– У тебя ж не толстая!
– Будет, – пообещал я твердо и с гордостью демократа. – И пузо будет! До колен. Я слабый. Если можно не бежать, а идти, я иду. Если можно не идти, а стоять – стою. Если можно не стоять, а сесть, то сижу…
– А если можно лечь, – прервал он, – лежишь?
– У меня такой классный диван, – похвастал я. – А море… это дождь, и ветер, и звезд ночной полет… бр-р-р! А еще бригантина поднимает паруса, вообще гады, грабители, нападут и всех утопят. Нет уж, ты плыви, а я, лежа на диване, помечтаю, как славно быть пиратом, пиратом, совсем простым пиратом…
Он покачивался в седле, слушая вполуха этот бред. На лице полнейшее недоверие, как можно говорить такое серьезно, хотя именно сейчас я серьезен, как никогда раньше.
– Дорога пройдет через лес, – предупредил он. – Не пугает?
– Разве сейчас ночь? – спросил я.
Он ухмыльнулся.
– Да это так, попугать. Они везде через леса. Но я слышал про некое королевство, где деревьев нет вовсе. Легенды, легенды…
– Какие легенды, – проговорил я. – Ты саванн и пустынь не видел?.. Хотя да, конечно. Нет, легендарные страны лежат дальше. Сперва их отодвигали на дальние острова в океане, потом и вовсе на Луну и Марс.
Мимо проплыла небольшая деревня, я инстинктивно хотел было прибавить ходу, но до этого долго шли галопом, коням надо отдохнуть, и только когда деревушка осталась позади, я перевел дыхание.
И тут же раздался за спиной конский топот, нас догнал на неоседланной лошади мальчишка лет десяти, худой и коричневый от солнца.
– Глерды! – прокричал он тонким голоском. – Благородные глерды!
Фицрой сказал важно:
– Это вон он благородный глерд. А я так, простой. Проще некуда.
Он даже снял шляпу и с таким величайшим почтением поклонился мне, как не кланялся, наверное, и королю. Мальчишка повернулся в седле ко мне. Глаза с надеждой и отчаянием смотрели в мое государственное лицо.
– Благородный глерд!.. Как нам повезло, что мы вас увидели!
Я пробормотал:
– А как нам повезло…
– Староста, – сказал он торопливо, – сразу же послал меня догнать вас!.. Говорит, великий и ужасный глерд Юджин все поймет и везде наведет порядок!
– Нет уж, – начал было я, но Фицрой прервал:
