– Наши молодцы из управления взяли след успевших убежать… потом, как всегда, потеряли.
Капитан взглянул на него почти с ненавистью.
– И чего лыбишься? Дружки там?..
– Командир, – сказал спецназовец с упреком, – ну ты чего?.. Просто отдаю должное. Умеют работать. Наверное, у них жалованье выше нашего.
Первый спецназовец сказал быстро:
– Надо на это опираться, когда пойдем просить повысить.
Капитан со злостью стукнул кулаком по броне их тяжелой машины.
– Ну, почему здесь не работали камеры?
Спецназовец, что поперек себя шире, сказал очень серьезно:
– А Шерлок Холмс вообще как-то без записывающих устройств и анализаторов…
– Кстати, – сказал самый первый, – анализаторы показывают на некое противоречие…
Капитан так быстро повернулся к нему, что боец даже отшатнулся.
– Ну-ну? – сказал капитан резко. – Телись быстрее!
– Этот ваш парняга, – сказал спецназовец, – Юджин его зовут?.. Рохля рохлей, но вовремя заметил, как с крыши собирались разнести полицейскую машину.
Его напарник сказал задумчиво:
– Заметив опасность, бросился не прочь от склада, как сделал бы любой штатский…
– Тогда бы его хлопнули в спину, – подсказал тот, что поперек себя шире.
– Вот-вот, – сказал первый спецназовец, – а в условиях жесточайшего дефицита времени принял единственно верное решение вбежать в цех. Мы примерно такое отрабатывали на учениях, помните?.. До ворот всего пять шагов, да и попасть с крыши в бегущего внизу куда труднее.
Спецназовец, что поперек себя шире, сказал раздумчиво, как и должен говорить слонопотам:
– Он сделал все правильно… А там прятался возле Мариэтты, пока она отстреливалась. А когда у нее кончились патроны, он подхватил пистолет без патронов и, умело блефуя, успел перебежать опасный и легко простреливаемый участок, а там спрятался намного надежнее.
Капитан прищурился, покачал головой.
– Хочешь сказать, просчитывает реакцию противника?.. Но тогда стоит ошибиться на секунду…
– Значит, – подытожил слонопотам, – он либо очень везучий, либо очень-очень хорошо считает. Я предпочел бы первое.
– Ну да, – согласился первый спецназовец. – Предположить, что кто-то круче и хладнокровнее нас… гм… обидно.
Из глубины склада показалась Мариэтта, быстрая и целеустремленная, издали вперила в меня сердито-загадочный взор.
– Зайдем в участок, – сказала она отрывисто, – господин Юджин, вы дадите показания и можете отправляться домой.
– Пешком?
Она поморщилась.
– Тебя отвезут.
– Это другое дело, – ответил я. – Мы поедем на броневике?
– На моей машине, – отрезала она. – Полицейской!
– Мигалку включишь?
Она посмотрела свысока.
– Не дорос исчо. Пойдем! И давай рассказывай.
– Здесь? – переспросил я. – А что будем делать в участке?.. Ой, в самом деле?.. Там будет интим? С развратом или как?
Она огрызнулась:
– Запишу твою болтовню сейчас, а потом в участке запишут еще раз и сравнят. Стандартная процедура, ты должен ее знать.
– Как же, – пробормотал я, – как же… Что мне еще знать на свете важного, как не ваши процедуры?
Она не повела и бровью, дескать, не удалась провокация, и ладно, на другой поймаю.
Когда вышли из цеха, обгоревший остов полицейской машины как раз грузили на платформу, Мариэтта заметно содрогнулась и даже почти побледнела.
– Вроде бы не совсем на ходу, – сказал я нерешительно. – Хотя кто знает полицейские технологии?
– Ладно, – произнесла она, – прибыло десять полицейских машин. Стой здесь, я выясню, какую взять.
Она ушла быстро и уже собранно, не прихрамывая и не массируя ушибленное плечо. Я смотрел вслед, сердце все еще колотится, а кровь шумит в ушах, будто волны высотой с небоскреб штурмуют скалистый берег.
Меня же чуть не пришибли, даже сейчас поджилки трясутся, но, с другой стороны, внутри стучит победно и мощно, что и я не лыком шит, что-то да
