смогу быть вам полезным. Не знаю чем, но как бы смогу. В перспективе. То есть я – благодарное создание. Вы мне, я вам…
Болтаю много, это и от нервов, и в исполнение главного закона, что пока говоришь, с тобой ничего не сделают, а пока несешь какую-нибудь чушь, можно придумать что-то, да и вообще может случится пожар, землетрясение, метеорит, а то и целый астероид упадет, примчится вестник и скажет, что мне нужно дать дочь короля и полкоролевства в нагрузку… хотя вообще-то дочь короля тоже нагрузка.
К тому же человек, разговаривающий много вроде бы без толку, не выглядит опасным. Куда опаснее люди сосредоточенные, молчаливые или редко роняющие хорошо продуманные и взвешенные слова.
Я не двигался, только улыбаюсь, как дурак, а дураки всем нравятся, они дурные и безопасные, так что альвы приблизились все так же бесшумно, как привидения.
Нечеловечески огромные глаза, так характерные для существ ночного образа жизни, уставились на меня с немым ожиданием.
После паузы первый альв проговорил едва слышно:
– Приветствуем тебя, Видящий Нас.
– Что Видящий, – возразил я, – главное – Любящий!.. Я же всех вас люблю, разве не чувствуете?
Первый ответил после паузы:
– Чувствуем. И не понимаем.
– А что тут понимать? – возразил я бодро. – Просто надо чувствовать – и все. Остальное – умствование пустое. Вы мои милые худенькие коалы, я вас нежно люблю!.. И готов для вас, если смогу, что угодно сделать, если это мне ничего не будет стоить.
Первый смолчал, второе существо пропищало:
– Нам ничего не нужно.
– Всем что-то нужно, – сказал я твердо. – Все гребут и хапают!
Альв ответил так же на грани слышимости:
– Не мы.
– Почему?
– Мы просто живем.
– Кто не расширяется, – сообщил я, – того сужают и уплотняют. Ладно, я к вам по сугубо деловому вопросу. И за помощью. Одно существо вот-вот склеит ласты, если ему не принести лейгилста. Не знаю, жевать будет или нюхать, но, говорит, только трава и спасет…
Они переглянулись, первый альв поинтересовался так же тихо:
– Кому, химере?
Я сказал с неудовольствием:
– Ну что вы так грубо? Сразу все очарование нарушили. Она как бы просто самка. А мы, самцы, самок должны спасать. Или хотя бы защищать. Это наше врожденное самцовое. Хоть и другой вид, с ним вроде бы нельзя… хотя почему нельзя? Человеку можно все! Человек наконец-то добился свободы и раскрепощения!
Второй альв, в котором я упорно подозреваю самку, спросил тихо:
– А почему защищаешь химеру?
– Потому что я царь природы, – заявил я твердо. – Ну и что, если сам себя так назвал?.. Это от имени инициативной группы. Кто-то должен взять на себя эту нелегкую задачу быть царем и тираном?.. Я взял и несу гордо и красиво. Химеры – часть природы. Я смотрю на химер по-хозяйски. Потому мне нужна эта травка для спасения одной особи. В свою очередь, я могу чем-то помочь или услужить вам!
Они переглянулись, старший альв пробормотал снова:
– Нам ничего не нужно…
Второй, который самочка, добавил:
– Ты вообще первый, кто заговорил с нами.
– Мы даже не знаем, – сказал первый альв, – как с тобой общаться. Ты нас тогда застал.
– Врасплох?
– Ну да, вот так. Иначе мы бы тебе вовсе не показались. Но ты нас сам увидел. Потому мы сейчас даже не знаем…
– Но травки нарвете? – спросил я деловито. – Я помню, для вас это одна минута. Ну, миг!.. Хоп – и там. Хоп – и тут. Уже с травкой. Вы такие чудесные! Помните, вы помогаете сохранять редкие, исчезающие под натиском безжалостной цивилизации вымирающие виды. А мы вот, люди, помогаем их сохранять. Так, для смеха.
Старший альв спросил очень серьезно:
– Но почему… ты хочешь с нами общаться, а не… воевать? Как все остальные?
– Мировоззрение, – ответил я солидно. – Мировоззрение у меня такое. Вообще-то я не совсем знаю, что такое мировоззрение, просто о нем нельзя не
