– И что?
Он пожал плечами.
– Если бы короли не были баранами, обменяли бы твою землю на аналогичный замок с землями в Улагорнии, выравнивая границу. Но, ладно-ладно, что сделано, то сделано. Главное, на карте отмечены все дороги, дорожки и даже тропы, а также… ну, это я сам отметил, все места с кладами, древними подземельями… Хошь покажу?
Я оглянулся по сторонам, все заняты своими или чужими делами, к нам приближаться не рискуют.
– Покажи.
Он тоже огляделся, вытащил из седельной сумки свернутый в трубку лист бумаги.
– Смотри! Карта новенькая. Я из тех, кто не гонится за старыми.
– Мудро, – одобрил я и заглянул через его плечо. – А что вот там синими точками? Их больше всего.
– Постоялые дворы и трактиры, – ответил он нехотя. – А что? Надо же где-то останавливаться?.. А лучше там, где веселее. Ты чего? Совсем монах?
Я переспросил:
– Монах?.. Ах да, я же забыл, что монахи бывают не только христианские. Буддисты, да?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Вроде бы поклоняются какому-то скотьему богу. Но ведут крайне, я бы сказал, аскетичный образ жизни. Не пьют, не едят лишнего, с бабами ни-ни…
– Странно, – буркнул я. – Какой же он тогда скотий… Ладно, лишь бы не христианские.
Он заверил:
– Нет-нет, не волнуйся. Христианские монастыри, насколько я слышал, далеко на западе. Даже не в Уламрии, а за парой королевств ближе к Великой Реке.
– А-а-а, – протянул я, – все-таки есть. Наступают?.. Погоди-погоди! А чего вон та светящаяся точка… ползет! В самом деле, ползет по карте!
Он буркнул:
– Хороший конь под ним… Не обращай внимания, это я назвал… гм… одно имя, если то имя… но сработало. Этот гад уже по эту сторону гор.
– Ни фига себе навигатор, – пробормотал я потрясенно. – Начинаю уважать древних магов. Умели устраиваться в жизни!.. Этот, который двигается, твой друг или враг?
– Был когда-то другом, – ответил он нехотя. – Ну, поехали?
Я смотрел, как он прячет в сумку карту, в самом деле удивительную, нарисовали ее недавно, может быть, именно по заказу Фицроя, он не только успел за эти пару дней отыскать местных чародеев, якобы не существующих в столице, но и убедить их что-то сделать для него…
Из королевского дворца выскочил запыхавшийся слуга в одежде королевского двора, огляделся, увидел нас, замахал руками.
– Глерд Юджин!.. Глерд Юджин!
Я как раз вставил ногу в стремя и поднялся в седло, Фицрой вздохнул, я обернулся с великой неохотой.
– Чё?
Слуга подбежал, шапки на голове нет, так что поклонился ниже, чем рядовому придворному.
– Глерд Юджин, простите великодушно, однако ее величество увидели вас в окно… изволят что-то сказать на дорогу.
Фицрой буркнул тихонько:
– «Сказать» на королевском языке значит «велеть».
– А куда денешься, – ответил я. – Тут самодурство и самодержавие. Я недолго, ты пока не пропей коней.
– Иди-иди…
– И не проиграй, – напомнил я.
– Да иди же!
– И не отдай за интимные услуги, – добавил я.
Он воздел глаза к небу.
– С ума сошел! Я вообще никогда не плачу. И сам не беру. Это бесчестно. Разве что конями…
Слуга дождался, когда я двинулся в сторону королевского дворца, забежал вперед и знаками показывал гвардейцам, что все под контролем ее величества и все по монаршей воле.
Когда поднялись на этаж, стража отступила от двери королевского кабинета, а слуга распахнул ее передо мной с церемонным поклоном.
Королева так и стоит у окна, глядя задумчиво на широкий двор. Я прошел до середины зала, когда она замедленно и неспешно начала поворачивать голову в мою сторону. Я уже приблизился на расстояние двух шагов, а взгляд ее холодных рыбьих глаз наконец-то уперся в меня, не позволяя подходить ближе.
