назад чужак? У него ранена рука. Сам он не смог бы далеко уйти…
Потихоньку смелея, они выходили на улицу, столпились со всех сторон, часто кланялись, но помалкивают. Я сперва решил, что скрывают что-то, но они все с ожиданием повернули головы в сторону крепкого чернобородого мужика.
Он вскинул на меня взгляд черных разбойничьих глаз.
– Нет, ваше глердство, не проходил.
– Уверен?
– Я староста, – ответил он с достоинством, – знаю, что здесь у каждого на плите и в тарелках. Никто не проходил из чужих, но вчера приезжал на коне один знатный по виду глерд, спрашивал про троих всадников.
Я насторожился.
– И что он узнал?
Староста развел руками.
– Всю правду. Никакие три всадника к нам не приезжали. Ни три, ни два, ни один.
– И что сделал тот знатный глерд?
– Вздохнул, – сообщил староста, – повернул коня и поехал обратно. Похоже, даже выругался. Но не так, чтобы слишком уж громко. Все-таки здесь дети…
Я перевел дыхание. Все верно, трое и не могли сюда добраться, крестьяне не врут, вижу. А лорд Томсон, тоже это видя, сообразил, что дальше ехать глупо, нужно искать в других направлениях.
– Хорошо, – сказал я величественно. – У вас сколько домов в деревне?
– Восемь, – сообщил староста. – А как женится Коряга на Выдре, то выстроим им девятый. Мы всегда помогаем друг другу. У нас опчество!
Я кивнул, повернул было коня, но один из мальчишек пискнул тонким голоском:
– Девять домов! Уже девять!
Староста цыкнул недовольно:
– Брысь, щенок!.. И не лезь, когда старшие говорят.
Мальчишка попятился, а я сказал заинтересованно:
– А что там за девятый дом?
Староста пояснил:
– То не дом, а хутор. Дитя малое, если не знает разницы, для него и сарай тоже дом.
– А что за хутор? Где?
Он пренебрежительно махнул рукой.
– Там, на краю леса. Дергач поставил лесную избушку, чтобы по своей лени не ходить далеко в село. Говорит, будет сразу отсыпаться на месте.
Я кивнул.
– Понятно. Спасибо, все свободны.
Был бы я повнимательнее, заметил бы тот домик раньше, когда проезжал мимо, он у самого леса, ночью волки наверняка заглядывают в окна.
На выезде из села встретил повозку, груженную хворостом и уже нарубленными поленьями, возница сорвал шапку, поклонился.
Я указал в сторону далекой хижины.
– Там Дергач и живет?
Возница помотал головой.
– Живет? Нет он там не живет…
– А где?
– Нигде не живет…
– Это как?
– Подрабатывает у разных людей, – пояснил он со степенностью человека, у которого есть постоянная работа, одна на всю жизнь, – спит обычно у них в сарае или на конюшне.
Я буркнул:
– Свободная натура, значит. Художник, бунтарь… А где работает сейчас?
Он пожал плечами.
– Работал у Гонтиллы, но уволился, потом у Яноша, оттуда выгнали… затем был подручным кузнеца. Характер буйный, в таверне часто затевал драки. Но последние дни он не выходит из своей халупки. Говорят, к нему теперь часто ходит Ягелла, дочка мельника…
– Спасибо, – сказал я. – Насчет дочки мельника – ценная информация.
