Я ответил тише:
– Верю. Но здесь моя епархия.
– Я лишь исполняю приговор, – произнес он вежливо, но твердо. – Исполнители куда-то исчезли, потому я сам… Вам жаль тех двух крестьян?
– А вы как думаете?
Он кивнул.
– Понимаю. Я могу компенсировать их стоимость. Из своих личных средств, потому что наш суд не одобрит такое мягкое поведение. К сожалению, для суда важнее то, что они виновны в помощи преступнику. Мне ничуть не доставляет удовольствие то, что мне пришлось сделать, но я должен был услышать, куда ушел нарушитель.
– И они… сказали?
– Да, – ответил он. – Я его практически настиг. С большой вероятностью он прячется вон в той расщелине, видите? Их должно быть двое. Мой беглец и местный житель, который за плату переведет его через горы… Но теперь их обоих не минует кара нашего Ордена.
– Я не видел текста обвинения, – заявил я. – Не слышал показания свидетелей, адвоката, обвинителя и, конечно, судьи. Конечно, я не сомневаюсь в вашей компетентности и умении тщательно разбирать подобные дела…
Он сказал с нетерпением:
– Так в чем же дело?
Я ответил со вздохом:
– С искренним сожалением, уж поверьте, должен повторить, что здесь я – закон. И только я выношу приговоры. Если хотите, чтобы я согласился с приговором вашего суда, я должен ознакомиться с материалами обвинения… Извините, мне очень не хочется такое говорить, вы человек не только знатный, но грамотный и очень умный, но… моя роль глерда предусматривает, что я обязан вести себя как глерд, хотя мне это очень и не нравится.
Он ответил резко, уже теряя терпение:
– Мы вам все предоставим! Потом.
– Боюсь, – сказал я, – что не могу согласиться…
– Глерд, – произнес он, повышая голос, – тогда и вы обречены!
Со стороны кустов резко пахнуло холодом. Я быстро пригнулся, выхватил пистолет и дважды выстрелил в синий силуэт. В тот же миг над головой вжикнула и с неприятным стуком погрузилась в ствол дерева короткая арбалетная стрела.
Лорд Томсон молниеносно выхватил меч, я отшатнулся, выстрелил почти автоматически. Лорд, содрогнувшись, начал опускать клинок, но все же заставил коня сделать шаг в мою сторону.
Я смотрел то в его перекошенное болью лицо, то как неровными толчками кровь выплескивается из двух отверстий с левой стороны блестящей кирасы.
Он наконец выронил меч, пошатнулся в седле.
– Кто… ты?
– Хозяин глердства Остеранское, – отрезал я. – Вы это знаете, благородный лорд. Что-то передать твоим хозяевам?
Он проговорил с трудом:
– У нас нет хозяев… Мы… свободны… А ты…
– Вы рабы Устава, – сказал я обвиняюще. – И тоталитарной доктрины!.. Гореть вам в аду…
Он рухнул с седла, но и там, распростертый на спине и уже умирающий, все еще смотрел на меня с непонятным изумлением.
Я услышал затихающий шепот:
– Давно не слыхал таких слов… Глерд, мы на одной стороне… Прошу вас…
В последнем усилии он стащил с пальца золотое кольцо с поблескивающим камешком и протянул мне.
– Спасибо, – ответил я, – у меня другая ориентация. Ни колец, ни сережек в ушах, ни пирсинга…
Он прошептал с усилием:
– Это кольцо власти… Кольцо самого Эйнарда…
Он держал руку с таким усилием, что я невольно взял из его холодеющих пальцев это кольцо. Рука его рухнула на землю, а он вздохнул и закрыл глаза.
Я сунул пистолет в кобуру, а кольцо в карман, пальцы все еще трясутся. Как-то не по себе, когда стреляю не в набегающих из кустов грязных разбойников, а в спокойного и мудрого лорда, знающего и просвещенного, в немалой степени обогнавшего время.
– Ладно, – проговорил я, нехотя и словно оправдываясь, – умные и просвещенные не всегда правы. Хотя просвещение право всегда, а вот просвещенные люди…
Если верить его словам, Мирмик вон в той расщелине. Горы уже перегораживают дорогу дальше, длинная и высокая горная цепь, любая погоня на
