Когда она вернулась в спальню, Игорь, высунув нос из-под подушки, сказал:
– Холод сучий, да? И с электричеством тут проблемы. Оля…
– Что?
– Может, вернемся к твоим родителям?.. На время?
– Нет, – ответила жена тусклым, усталым голосом. В темноте он не видел ее лица.
– Почему? Я и сам не хочу, но ведь так действительно было бы лучше. Я… я, возможно, допустил ошибку, купив эту квартиру. Трудно признать, но…
– Это наша квартира. – Он почувствовал ее ладонь у себя на щеке. – Мы в ней хозяева.
– Хозяева? – содрогнулся Игорь, услышав ненавистное слово.
Ногти Оленьки прочертили борозды в щетине на его подбородке. Прикосновение было неприятным, как будто не жена гладила Игоря, а сумасшедшая слепая старуха, пристроившись рядом, скребла его кожу во тьме. Пальцы Оли пахли жженым сахаром. Ее голос звучал глухо и незнакомо.
– Это наша квартира, – шепнула на ухо Игорю тьма. – Мы принадлежим ей.
– Привет, чувак, ты на работе? Сидишь?
– Привет, Мишка. Да, больше сидеть здесь некому, ты же в курсе.
– Сиди, не вставай, а то упадешь! Я такое нарыл, что просто волосы дыбом!
– О квартире?
– О доме!
Что-то в голосе друга насторожило Игоря, вывело из сонного состояния, в котором он пребывал в течение дня и вообще с момента переезда. Хлестов выражался в обычной своей манере, как подросток, а не взрослый мужчина весом под сто двадцать кило, но за привычными «чувак», «нарыл» и прочими излюбленными Мишкиными словечками и выраженьицами улавливалось неподдельное волнение.
– Я тебя слушаю.
– Дом, – повторил Хлестов. – Я говорил, что он был построен в девяностые?
– Говорил… Нет. Не помню.
– Не важно. Важно то, что это был лишь первый дом из нескольких, которые собирался здесь возводить один из тогдашних олигархов. Времена были смутные, схемы для получения права на застройку задействовали, судя по всему, не вполне законные. Как бы там ни было, но все встало уже на этапе строительства второго корпуса. На том месте, где сейчас болото, – там был котлован, собирались заливать фундамент под следующий дом, но в итоге бросили эту затею. В первом к тому моменту уже успели распродать всю жилплощадь, провели все необходимые коммуникации, газ… А потом он взорвался.
– В каком смысле?
– В прямом! Черт его знает как они подводили трубы, но официально это был именно взрыв бытового газа. Хотя, конечно, в те годы многие думали на террористов или бандитские разборки. Мол, кому-то из московских авторитетов не заплатили за право строительства, вот и… Судя по всему, взрыв был мощнейший, пресса писала о гибели нескольких десятков человек, то есть взорвались практически все, кто жил в доме. Включая и самого олигарха… и всю его семью.
– Погоди. Если дом был взорван вместе с хозяином, то кто ж его заново отстроил?
Хлестов мрачно рассмеялся:
– А вот это и есть самое интересное. Но начнем с другого. Помнишь, я говорил, что, как из больницы выпишусь, встречусь с человечком из бывших, из следаков?..
– Да, вроде припоминаю.
– Товарищ прописан в Балашихе, но живет не там, а у своей дочки, в Подольске. Комнату в Балашихе сдает – хорошая надбавка к пенсии получается. Короче, мне пришлось потратить целый день, чтобы самого этого сыскаря разыскать. Но оно того стоило! Сначала, правда, он не хотел ни о чем говорить, но упаковка «Невского» светлого помогла наладить контакт. Забавно – мужик этот сам себя называет не полицейским, а по старинке, ментом… Так вот, со слов моего мента, дом ваш был отстроен уже в новом веке, вот только с той поры никогда, кажется, не бывал заселен целиком. А знаешь почему?
– Почему?
– В нем постоянно гибли люди. Понимаешь – годами! Из года в год. Точной статистики нет, но он рассказал, по меньшей мере, о дюжине случаев в этом проклятом месте. Он так и говорит: «Проклятый дом».
– Их всех убили?
– Кого как. Больше самоубийств, но были и убийства, и пропавшие без вести, и сердечные приступы. Объединяет все эти случаи один… нет, два нюанса.
– Какие же?
– Во-первых, все они жили в этом доме. В твоем доме, Игорь. А во-вторых… ты слушаешь меня внимательно?
