заливала мертвенная, синеватая бледность, невидящие глаза остекленели.
— Кто-нибудь вызвал «Скорую»? — спросил Дэн.
За окном взвыли сирены. Через несколько минут в зал ворвалась бригада врачей «Скорой помощи».
Врачи быстро и бережно наложили на шею пострадавшей давящую повязку и уложили доктора Сиффрайт на каталку. Они уже собирались вывезти ее из зала, как вдруг один из врачей нагнулся к ней, а выпрямившись, огляделся.
— Дэн? Тут есть кто-нибудь по имени Дэн? Она хочет с вами поговорить.
Дэн бегом бросился к каталке и склонился над ней, стараясь разобрать слабый шепот доктора Сиффрайт.
— Ты знаешь, — прошептала она. — Ты… ты… знаешь.
А потом, к ужасу Дэна, глаза у нее закатились, и она потеряла сознание.
Вскоре ребята сидели на кроватях в гостиничном номере Эми с Дэном. Всех четверых уже допросила полиция. Как выяснилось, никто из служащих ресторана мнимого «официанта» знать не знал, но, поскольку он был в стандартной форме, никто не обратил на него внимания. Полиция пришла к выводу, что нападение — дело рук психически неуравновешенного маньяка.
Неуравновешенные — не то слово, каким Дэн описал бы Весперов. Скорее — психи ненормальные, вконец чокнутые!
Доктор Сиффрайт находилась в реанимации, посетителей к ней не пускали. По телефону врач сказал, что она потеряла много крови, так что теперь остается лишь ждать, подействует ли лечение.
Аттикус осторожно коснулся пластыря у себя на ухе — врачи «Скорой помощи» промыли и заклеили ранку. Джейку тоже пришлось оказывать медицинскую помощь: поверхностные ожоги лица обработали специальной мазью. Как ни странно, из всех четверых приятелей Аттикус остался в наилучшей форме. Когда его задело вертелом, он, к неизбывному своему смущению, упал в обморок. Нападение случилось так быстро, что до мальчика толком не дошло, какой опасности он подвергался.
Джейк рассерженно мерил шагами комнату, весь кипя от ярости.
— Я расслабился, перестал отслеживать, что вокруг происходит. Все было так вкусно, мы разговаривали, я утратил бдительность…
— Хватит тебе, — попытался унять его Дэн. — Что толку есть себя поедом? Надо решить, что делать дальше.
Все уставились на Эми. Девочка, игнорируя вопросительные взгляды, сосредоточенно ковыряла болячку на шее.
— Мы ничего не добились, — наконец произнесла она голосом, совершенно непохожим на обычный голос Эми, и посмотрела на часы. Этот жест теперь служил дополнительным напоминанием о лежащей на друзьях ответственности: в оправу часов было вделано кольцо Мадригалов. — Пока к доктору Сиффрайт не пускают посетителей, мы от нее ничего не добьемся.
— Может, к ней как-то проскользнуть? — предложил Джейк. — Скажем, я переоденусь… например, в санитара — и попробую проникнуть к ней в палату.
— Погодите! — Аттикус подпрыгнул на кровати и повернулся к Дэну: — Она же тебе что-то сказала…
— Да-а, но ничего дельного, — покачал головой Дэн. — Почти сразу отключилась.
— Но что-то же сказала? — упорствовал Аттикус.
Дэн нахмурился.
— Не успела дойти до сути. Только начала говорить: «Ты знаешь…» — и все.
— И все? — переспросила Эми.
Дэн беспомощно пожал плечами. Эми поникла еще сильнее прежнего.
— Она дважды повторила: «Ты знаешь, ты знаешь». Что тут поймешь? — разочарованно вздохнул Дэн.
— На самом деле, может, и поймешь, — возразил Аттикус. — Что, если это не просто начало фразы, а со смыслом? С ударением на «ты». Что именно ты, Дэн, что-то знаешь, чего не знают все остальные.
— Да что я такого могу знать? Я ж ее сегодня впервые увидел! — поразился Дэн.
Джейк тоже встрепенулся.
— Попробуй вспомнить все досконально, представь в подробностях — с того самого момента, как ты увидел доктора Сиффрайт в самый первый раз.
— Но я ж тогда не знал, что это она. Да вы и сами сразу же прибежали.
Дэн замолчал. Когда Джейк предложил ему представить подробно, как все происходило, он мысленно перенесся во дворик возле бассейна. Он стоял на четвереньках… доктор Сиффрайт что-то ему сказала… что же именно? Ах да, «брысь отсюда!»
Откуда?
— Трещина! — завопил он. — Я осматривал трещину…
Он вскочил и бросился к двери.
