делают в школах или в домашних условиях, а на совесть: плотным слоем, с наглухо запечатанными краями — как упаковывают электронные устройства.
— Ух ты, здорово она придумала! — восхитился Аттикус. — Совсем как новый калькулятор — с ними всегда так, убьешься, пока откроешь!
— При бережном обращении тебе его и не придется открывать, — заметил Дэн. — И так обе стороны отлично видно.
С одной стороны лист был покрыт волнообразными линиями мгновенно распознаваемого «почерка» безымянного автора рукописи Войнича. Однако ребята не стали терять время на расшифровку записи. Эми перевернула листок.
На обороте обнаружилось превосходно нарисованное изображение трех астрономических кругов. Так же, как и в самой рукописи, эти круги обозначали фазы каких-то небесных тел — вероятно, Солнца, Земли и Луны.
— Они не совсем такие же, — мгновенно сообщил Дэн, обладавший фотографической памятью. — Во-первых, они соприкасаются. А другие круги в рукописи — нет. И зубцов на остальных тоже нет. — Он показал на края одного из кругов, обрамленные идеальными треугольниками.
— Да это ж шестеренки! — воскликнул Джейк.
— Машина какая-нибудь? — полюбопытствовал Дэн.
Аттикус поднял заламинированный лист и вгляделся в рисунок.
— Тут что-то еще, — медленно произнес он. — Не пойму… карандашный набросок, который пытались стереть?
Он показал на место, где две окружности перехлестывались друг с другом, и протянул фолио Эми.
Страница, как всегда бывает с древним пергаментом, изобиловала застарелыми жирными и грязными пятнами, размытыми участками и крошечными трещинками.
Эми подставила лист под свет лампы и поднесла поближе к глазам.
— Ага, вижу.
Над пересечением двух окружностей слабая черта вела к еще более слабой фигуре — пятиконечной звезде.
Эми передала лист брату. Дэн снова перевел телефон в режим фонарика и тщательно осмотрел страницу.
— Там еще есть. Та же песня — стертый карандаш. По-моему, это… два слова. Одно читается вполне четко. А, эн, те, и, ка… Антик?
— Может, имелся в виду антиквариат? — предположил Джейк.
Дэн наморщил лоб.
— Второе слово написано мельче. И смазано.
Эми снова порылась в косметичке.
— Попробуй-ка с этим. — Она протянула ему увеличительное зеркало.
— И зачем девчонкам все это барахло? — озадаченно поинтересовался Аттикус.
Поднеся зеркало под углом к странице, Дэн принялся читать буква за буквой:
— Ха… или же? Потом о… нет, стой, может, и эр. И потом а.
Джейк взял с тумбочки блокнот и ручку.
— ХОА… — повторил он, записывая.
— Ерунда какая-то. Бессмыслица. Боюсь, это нам ничем не поможет! — Эми понимала, что начинает срываться, но ничего не могла с собой поделать.
Аттикус сосредоточенно наморщил лоб.
— Надо читать в обратном порядке! Дэн, ты читал через зеркало, в отражении, а нужно наоборот. Так что выходит… — Читать ему приходилось вверх ногами. — АОХ…
— Что, конечно, многое проясняет, — язвительно заметила Эми.
— Постой! — встрепенулся Дэн. — А если все же не о, а эр?
— Арх! — воскликнул Джейк.
Они с Дэном мгновенно завели словесный пинг-понг:
— Архиепископ.
— Археология.
— Архангел?
Эми не вслушивалась в их разговор. По-хорошему, ей бы тоже следовало принять в нем участие, внести свой вклад — или хотя бы попытаться. Однако возбуждение, подтолкнувшее ее к мысли о пинцете, сменилась подавленным настроением. В Эми нарастало странное ощущение — когда же оно успело появиться? После гибели Эразма? Или после смерти Феникса? Эми сама не знала, когда это началось, но не могла больше сдерживать своих чувств.
Разум ее мало-помалу разделялся на две части. Одна, прежняя Эми, вела своих спутников по планете на битву с Весперами — в постоянном
