– Элла, я знаю, что тебя к нему тоже тянет. И сейчас тебе стоит решить, чего ты хочешь: заставить его отпустить тебя или заставить полюбить. И то и другое в твоей власти. Как думаешь, сможет он удерживать любимую девушку против ее воли? Вряд ли.
Говоря это, Тхэш как-то странно на меня смотрел. Обеспокоенно и тревожно.
– Ты ведь не хочешь, чтобы я это делала. Убеждала отпустить меня.
Наг покачал головой и, не дожидаясь вопроса, пояснил:
– Я в первую очередь его друг. Ты нравишься мне, я не желаю тебе зла. Но… Ладон отпустит тебя, Элла, только если полюбит. А если он полюбит и ему придется отпустить, он не выживет. Сама понимаешь, я не хочу терять друга.
Наш разговор, неожиданно принявший весьма мрачный оборот, прервал звонкий голос Морриган, которая, хлебнув глинтвейна, вероятно, решила, что она все еще любовница Ладона. Иначе ее уверенность в собственной неуязвимости объяснить я не могла.
– Не пора ли шлюхе уйти? – После этого вопроса в таверне воцарилась тишина.
Тхэш не успел ничего сделать, хотя явно собирался. Но я открыла рот первой.
– Так уходи, или ты ищешь провожатого?
Морриган смотрела на меня, явно не понимая, что только что произошло. Как и все остальные, а особенно – Тхэш. Да, от тихой и веселой Эллы редко кто ожидает грубости, но молчать и делать вид, что ты добра ко всем, когда тебя прилюдно оскорбляют, – не мое.
Блондинка злилась. Я буквально чувствовала ее злость и желание оттаскать меня за волосы, но в присутствии такого количества людей она все же сдерживалась. Медленно, словно контролируя каждый шаг, и все равно слегка пошатываясь от выпитого, она подошла ко мне и наклонилась. Язык Морриган заплетался, но слова она выговаривала четко.
– Ты даже не представляешь, с кем связалась, – прорычала она мне в лицо.
– Я даже не хочу об этом думать, – улыбнулась в ответ. – Я вообще о тебе не думаю.
И не удержалась, добавила:
– Как и Ладон.
Уж не знаю, что хотела сделать Морриган после этих слов, но остановил ее Тхэш. Наг молниеносно поднялся из-за стола и ухватил девицу за руку, оттаскивая от меня.
– Морриган, ты пьяна, успокойся и иди домой!
Он махнул какому-то мужчине, и тот резво вскочил на ноги.
– Проводи ее, – с нескрываемым отвращением в голосе скомандовал Тхэш.
Когда дверь за ними закрылась, он спросил:
– Хочешь уйти?
И, не дождавшись ответа, повторил свой вопрос. Даже, кажется, несколько раз.
– Элла, что с тобой? Не слушай эту идиотку, она помешалась от злобы и…
– Все нормально. – Я допила глинтвейн. – И правда, пойдем домой, на нас сейчас все пялиться будут.
Впрочем, истинная причина заключалась не в моем страхе перед людским любопытством.
Морриган притворялась пьяной. Вопрос – почему?
Когда мы шли обратно, меня вдруг посетили два странных желания.
– Ты расскажешь мне о Ладоне? – спросила я нага.
Тот мельком глянул на меня, но удивления не выказал.
– Что именно ты хочешь узнать?
Я пожала плечами. Дождь кончился, но дорогу уже развезло, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не поскользнуться и не упасть.
– Все, что ты сможешь рассказать. Его историю, цели, намерения. Все, что он разрешает рассказывать.
– Попробую, – медленно откликнулся Тхэш. – Знаешь, его никто об этом не спрашивал. Я даже не знаю, что можно тебе рассказывать, а что нет.
– Реши сам, ты большой мальчик. А еще я хочу краски. Сможешь достать?
– Вряд ли смогу профессиональные. Но те, какими рисуют дети, – вполне.
Этого мне было достаточно. Впервые за последние недели меня посетило желание что-то нарисовать, и это мгновение стоило ценить. Я еще не знала, что нарисую, но зато твердо знала, что с этим рисунком сделаю.
Словно по заказу судьба подбросила мне кучу свободного времени для рисования. Я заболела. То ли сказался контраст горячего глинтвейна и промозглой погоды, то ли вымокшие ноги, то ли купание и последовавший за ним полет верхом на драконе. Температура подскочила на следующее утро после ужина в таверне и не спадала три дня. Следом пропал голос, заложило нос, и вдобавок ко всему заболела простуженная шея.
Часами я лежала в постели, слабо соображая, что вообще происходит и какое сейчас время суток, а растерянный Тхэш приносил все, что я попрошу.
