Теперь работа аккуратно завершена. Серфер мертв, не выдержав воздействия, а целитель практически беспомощен, парализован.
Мусорщик чувствовал, как его омывает бурный поток чужих мыслей, наполненных торжеством. Зрение еще не погасло, он заметил, как из-за горы мусора выбрались три фигуры, вооруженные косами – теми самыми палками с крючьями на концах.
– Стойте, – сказал он, чтобы остановить ненужных защитников.
Огнеметчики решили, что высокий человек в оборванной хламиде обращается к ним, прося пощады. Один из них махнул рукой в черной перчатке, требуя следовать за собой.
Целитель шагнул вперед, и тут же ближайшая крыса прыгнула. Страшное оружие взлетело в воздух, стальной крюк, смазанный трупным ядом, вонзился в плечо ближайшего солдата, раздирая плоть. Тот закричал, пытаясь выдрать из тела изогнутое острие, выронил дуло огнемета. Две других крысы оказались недостаточно проворны. Столбы огня превратили их в живые факелы. Затем прогремел выстрел, отшвырнувший первого нападавшего на груду отбросов и поливший его пламенем.
И тут же Мусорщика настиг решающий удар. В мозг ввинтилась острая игла, целитель понял, что падает. Тело перестало слушаться. Картина свалки, затянутой дымом и расцветающей ядовито-красными огнями, померкла. Сквозь шум и звон послышались крики, но сейчас стало невозможно понять, в какой реальности они звучат.
Целитель закрыл глаза.
На этот раз бесконтрольный сон продолжался очень долго и не предвещал ничего хорошего.
…Он лежал на больничной кушетке. Запястья, щиколотки и голова вдоль лба пристегнуты ремнями так, что едва получалось шевелиться. На белом потолке ровно светила лампа, забранная решеткой. Из-за планки кондиционера тянуло прохладным дезинфицированным воздухом.
Рядом стоял мужчина в зеленом халате медицинского работника и тканевой маске, закрывающей лицо. Видны были только черные глаза и густые широкие брови.
– Добрый день, цел ер Миракс. Или вас лучше называть Мусорщиком? – сказал он любезно на койне, очень чисто. – Вы смелый человек.
– А вы кто? – спросил он, едва узнавая свой сиплый голос.
Попытался приподняться, но ремни держали жестко, не давая даже иллюзии свободы.
– Можете называть меня обскурум Фарис. Я ваш доктор. На ближайшие несколько месяцев или, быть может, лет. Это будет зависеть от степени вашей выносливости и устойчивости к психологическому давлению.
«Обскурум». Почтительное обращение к крадущему сны. Слово зацепило тонким крючком и начало вытягивать следом за собой длинную сеть понимания. Но было нужно последнее уточнение.
– Что это за место?
– Некоторые считают его тюрьмой. Однако мне больше нравится определение лечебница, – произнес он с усмешкой, взглянул на что-то, находящееся за пределами зрения целителя, прищурился. Или на кого-то, незримо присутствующего при этой беседе. – Для мастеров сна. Таких самонадеянных, как вы.
Целитель молчал и смотрел на дэймоса, ожидая, что он скажет еще.
– Ценю ваше мужество, цел ер Миракс, – произнес тот снисходительно. – В такой ситуации сохранять самообладание непросто. Свалка будет полностью сожжена. Людей, живущих на ней, убивают. Впрочем, такие, как они, не достойны жизни. Давно пора было смести всю эту помоечную заразу и очистить город.
Рассуждая, крадущий одновременно заряжал капельницу. Вешал на стойку пакет с прозрачным содержимым, придвигал конструкцию ближе к кушетке. И все это спокойно, обыденно, почти равнодушно.
– Уничтожите свалку и куда будете девать мусор? – спросил целитель, непроизвольно напрягая руку, куда должна была вонзиться игла.
– Переработаем, – усмехнулся дэймос.
– Сначала готовят необходимые условия, подготавливают среду, а лишь затем убирают прежнюю систему.
– Именно этим мы и занимаемся сейчас. – Фарис внимательно, с интересом посмотрел на эпиоса. – Мы ведь говорим о промышленных и бытовых отходах, целер Миракс, не так ли? Или это аллегория?
Он наклонился над Мусорщиком и ловко, видна была долгая практика, ввел иглу в вену.
– Хотите упрекнуть меня в жестоком обращении с местным населением?
– Нет, – ответил тот сквозь сжатые зубы, – вам нет дела до моего мнения.
– Именно. – Дэймос поправил пакет, регулируя течение жидкости по трубке, покосился на пленника. – Не напрягайтесь. Этот раствор предназначен для того, чтобы вы не умерли.
Он знал, что его будут пытать. Но одно дело знать, а другое – мучительно ожидать пытку.
– Того, кто умеет лечить, можно заставить насылать болезнь, – спокойный голос Фариса сопровождался тихим металлическим позвякиванием. – А кто насылает болезнь, умеет и лечить.
