Он достал из нагрудного кармана своей рубашки флэш-карту на тонкой, потемневшей от времени цепочке, положил на стеклянную столешницу и подтолкнул ко мне.
– Из-за этого я приезжал в Полис.
Я не взял устаревший носитель информации – кубик красного цвета со снимающейся крышкой.
– Не будешь смотреть? – удивился Руф.
– Нет смысла. Твой сон уже изучила Талия. Лучше, чем она, я в нем не разберусь.
– У тебя есть какой-нибудь план действий?
Феликс рассказывал, что прежде, давно, дэймос, победивший соперника, приходил в семью проигравшего и мог потребовать любую ценную вещь, или несколько вещей на свой выбор. И никто не смел ему отказать.
Но это в прошлом. Я не могу заявиться в дом Сотеров с приказом срезать пуговицы у всех представителей древнего рода. Неразумно. Опасно. И я не дэймос.
Тайгер, пожалуй, смог бы. Но вряд ли бы стал ворошить гнездо гидр. Могут затаиться или, наоборот, полезть во все стороны, а могут броситься душить всех без разбора.
Мне нужны нити воздействия. Невидимые, но крепкие.
– Тебе знакома фамилия Сотер? – Я взял чашку и отхлебнул обжигающий кофе. Глубокий яркий вкус растекся по языку, аромат ударил в голову, на миг погружая в состояние полной эйфории.
– Конечно, – сказал Руф, облокачиваясь на потертый валик дивана. – Кому здесь она не знакома. Раньше этому роду принадлежал весь город. Но со временем их влияние сильно уменьшилось. Теперь живут закрыто. Скрытно, я бы даже сказал. Почему интересуешься ими?
Я не ответил, погруженный в свои мысли. Если бы я был дэймосом, пленил бы кого-нибудь из работников дома, записал приказ в подсознание и отправил в резиденцию Сотеров, велев прихватить личную вещь родственника Лонгина, а затем принести мне. Раньше я поступал именно так. Еще можно залезть самому. Но это уже глупый риск.
Руф поднял кофейник и вновь наполнил мою опустевшую чашку.
Ладно, время на размышления еще есть. Пора заняться более выполнимыми делами.
– Я хочу встретиться со сновидящим, который работал с тобой.
– Можно устроить, – ответил Руф, поразмыслив. – Я позвоню ему.
Он достал свой старый телефон, вошел на кухню, прикрыл за собой тонкую створку. Но из-за хлипкой преграды я все равно слышал его голос.
– Да, Левк, это я… По делу. У меня здесь сидит сновидящий. Хочет с тобой побеседовать. Из Полиса… Нет, я предупреждал. И ты… Нет. Никто не собирается вас контролировать. Нет, сам ты погоди!
Разговор пошел на повышенных тонах. Я поднялся с кресла, открыл кухонную створку, привлек внимание Руфа щелчком пальцев, демонстрируя ему флэш-карту, и многозначительно ткнул в телефон. Хозяин дома кивнул, показывая, что понял мой намек, и прикрыл микрофон ладонью.
– Скажи, что у меня его вещь, и, если он отказывает мне во встрече в реальности, я приду к нему в сон.
Руф не без удовольствия повторил мои слова. Его собеседник помолчал, затем бросил что-то кратко и отключился.
– Встреча сегодня. Через три часа. Он будет ждать.
– Отлично.
– Оазис Таманассет. Если выедем сейчас, как раз успеваем. – Он достал из-за дивана свою трость.
– Руф, ты можешь меня не сопровождать. Я доберусь сам.
– Исключено. Я еду с тобой.
– Слушай, это далеко и муторно…
– Не надо считать меня старой развалиной. По городу лучше не перемещаться без содействия местного.
Я хотел сказать, что вряд ли могу рассчитывать на его помощь, даже если кто-то решится напасть на меня… Но не сказал.
– Руф, еще раз, ты – остаешься. Я поеду один.
– Не указывай мне, что делать, – резко ответил он. – Я тебе в отцы гожусь.
Я открыл было рот, чтобы озвучить свой настоящий возраст, если уж он приводит его в качестве главного аргумента…. Однако не стал ничего говорить и по этому поводу.
– Ладно. Хочешь тащиться по жаре на другой край пустыни – твое дело.
До оазиса Таманассет мы добирались на машине Руфа. Территория была отделена от резервации белых пыльным, жарким отрезком серо-желтых барханов.
Казалось, пустыня хотела слизнуть старые полуразрушенные дома окраин обоих районов, но так и прилипла серым, песчаным языком к грязной, запутанной паутине улиц, напоминающих термитник. Глиняные заборы выше человеческого роста сменялись стенами зданий с крошечными окошками под
