независимость и свободу.
– Скоро докатит и до нас, – сказал Антэй задумчиво.
– Что? – рассеянно спросил Трифон, набирая текст в коммуникаторе.
– Вот это все.
– Не докатит, – приятель мельком взглянул на экран. – Далеко еще. Да и в первый раз, что ли.
Антэю захотелось хлопнуть его по твердолобой башке, чтобы встряхнуть простые и прямые как шпалы мысли, лежащие там. Но он сдержался.
– Такой масштаб в первый.
Между столиков протиснулся Бера с тремя стаканами.
– Вы о чем это?
– Гражданская война.
Колонны беженцев на экране тянулись к границе с Полисом. Среди лиц испуганных женщин и стариков, несущих на себе детей и домашний скарб, мелькали сосредоточенные, сытые мужские физиономии. Эти не были похожи на несчастных крестьян, пострадавших от налетов на их дома.
Бера жадно уставился в телевизор, его темно-карие чуть навыкате глаза вспыхнули знакомым Антэю фанатичным огнем.
– Вот люди правильное дело делают! – заявил он с непривычной жесткостью. – Давно пора выкинуть отсюда всех этих диадохских выродков и прочих!
– Меня тоже выкинешь? – тихо спросил Антэй, и Бера тут же пришел в себя, поспешил сесть и подвинул ему стакан.
– Я не про тебя, ты же наш.
Трифон оторвался от телефона и шлепнул серфера по плечу.
– Забей. Тебя это вообще не касается.
Но Антэй не обольщался. Касается. Еще как. Многим любопытно поглазеть на белого парня, который живет среди местных. Но едва головы близких и дальних знакомых заполнит фанатичный угар, можно не сомневаться – его прирежут одним из первых. Потом, может, и пожалеют, но будет уже поздно.
Посетители горячо обсуждали последние новости. Большая часть их выражала те же мысли, что и Бера.
И как всегда в теме борьбы с мнимыми и настоящими врагами, зазвучало неизменным рефреном упоминание Полиса. Постоянно торчащей рыбьей кости в горле. Глотать не мешает, но раздражает неимоверно.
Разрозненные выкрики несли один и тот же смысл. Снять Стену, пустить внутрь всех желающих.
– Нечего лезть в Полис, – неожиданно послышалось сбоку, и Антэй обернулся, чтобы посмотреть на источник голоса разума. Но мужчина в потертой спортивной куртке заявил: – Пусть лучше свое оружие нам пришлют. Мы сами разберемся.
Антэй усмехнулся, представив, как Полис торопится поставлять луннитам свои боевые системы. И поспешил спрятать ухмылку, сунув нос в пышную шапку пены над стаканом. Но, видимо, сделал это недостаточно быстро.
Стакан вылетел из его руки, выбитый точным ударом. Половина содержимого выплеснулась на стол, половина на одежду. Над их столиком навис побагровевший от бешенства посетитель, которого оскорбило скептически-насмешливое выражение лица парня. Прошипев какую-то угрозу, он схватил того за майку на груди.
– Э-э-э… – сердито протянул Трифон, начиная подниматься из-за стола, однако Антэй уже сам справился с внезапной проблемой.
Короткий, но сильный удар в солнечное сплетение, и мужчина рухнул на стол, разбивая собой остальные стаканы. Райдер уверенно взял его за пояс, провез по столешнице и сбросил на пол. Больше желающих выяснять отношения с компанией крепких экстремалов не появилось. Все снова увлеклись новостями.
– Пошли отсюда. – Бера поднялся, стряхивая с безрукавки капли пива.
– Ни пожрать, ни выпить не дадут, – пробурчал Трифон, засовывая в карман штанов коммуникатор.
На улице за время их отсутствия почти ничего не изменилось. Только прибавилось нищих, сидящих на земле и просящих подаяние монотонными голосами. Жара усиливалась. Раскаленный воздух стекал с каменных стен старых домов и дрожал мутным маревом над дорогой, сверкал в осколках битого стекла.
– Давайте в гавань, – сказал Антэй. – Хоть продышаться.
Возражений от спутников не последовало.
Совсем недавно это было одним из самых посещаемых туристами мест агломерации. Древний порт, Александрийский маяк, каменная набережная, о которую во время особого волнения бились волны и окатывали прохладными брызгами прохожих… Что было особенно приятно во время полуденной жары. Потрясающие закаты. Далекие огни кораблей, стоящих на рейде…
Все это никуда не исчезло и теперь, но народу значительно убавилось. На витринах сувенирных магазинов темнели тяжелые опущенные щиты.
Половина ресторанов закрылись. С улиц убрали столики – и вряд ли в скором времени вернут обратно. Особенно актуально это стало с момента, когда в
