Продолжая улыбаться, отвечать на горячие приветствия и фотографироваться со всеми желающими, Антэй поднялся на верхнюю палубу, стянул по дороге футболку, оставшись в одних плавательных шортах, сбросил кроссовки.
Проходя мимо единственной каюты, через большие панорамные стекла он увидел салон с кожаной мебелью: на стол из полированного черного мрамора щедро насыпаны дорожки белого порошка и новенькие купюры разбросаны веером рядом. Эксклюзивное развлечение для особых гостей.
Незнакомый мужчина со светлыми волосами и очень темными, почти черными глазами сидел, по-хозяйски развалившись на диване, второй – худой, длинный – стоял спиной к окну. В глубине комнаты был еще кто-то. Антэй не разглядел его, пока не разглядел. Но самого парня уже заметили.
Хмурый охранник выступил из тени, преграждая дорогу.
– Приватная территория. Вернитесь к остальным.
Однако дверь вдруг отодвинулась, из салона на палубу вышел гость в белой дишдаше. Высокий, широкоплечий, с умным и волевым лицом.
Инсар Кайс. Ценитель красоты, интересных людей и дорогих гоночных машин. Фотосессия Антэя с его охотничьими соколами произвела фурор в Сети. Три фото до сих пор висят в фойе одного из самых богатых отелей Александрии.
– Все в порядке, – произнес Инсар с властной небрежностью, обнимая Антэя за плечи одной рукой. – Это мой друг.
Когда кого-то называет другом наследник самого крупного нефтедобывающего концерна, лучше прислушаться к его мнению.
Секьюрити послушно отступил в сторону, но не отошел далеко, продолжая наблюдать.
Густое облако благовоний пропитывало одежду Инсара, зрачки и без того густо-коричневых глаз расширены до предела.
– Рад тебя видеть, Тэй.
– Я тоже, – ответил Антэй, улыбаясь открыто и добродушно.
Люди в салоне наблюдали за ними. Внимательно, с явным интересом, не отрываясь.
– Хочешь присоединиться? – Инсар щедро повел рукой в сторону приватного суаре. – Я приглашаю.
– Спасибо, вряд ли. Надо сохранить ясную голову. Мне еще отрабатывать приглашение на ту вечеринку. – Он кивнул в сторону, откуда пришел. – Боюсь, на эту драйва уже не хватит.
Инсар взглянул на хмуро-сосредоточенных бизнесменов, продолжающих прожигать чужака неодобрительными взглядами, и рассмеялся. Выпустил Антэя, показывая, что понял намек. А тот подошел к краю палубы и, крутанув сальто в воздухе, прыгнул в бассейн, напоминающий сверху озеро света. Точно вошел в свободное пространство среди мокрых, смуглых тел.
Волна, поднятая им, смыла в стороны девчонок вместе с тучей брызг и восторженного визга.
Антэй вынырнул, мотнул головой, отбрасывая волосы с лица. Мельком взглянул наверх. Два темных силуэта на второй палубе продолжали наблюдать за ним. Но внимание неизвестных особ его не волновало.
Веселье продолжалось. Всю ночь, без остановки.
Антэй еще несколько раз прыгал в бассейн, один раз на пару с Трифоном. Пил шампанское с двумя миллионерами, фотографировался с третьим…
Музыка гремела, перед глазами мелькали лица, фотовспышки, огни. В полночь над кораблем расцвели фейерверки. И многие застыли, любуясь алыми, желтыми и белыми хризантемами, распускающимися над морем.
Во время этой маленькой передышки Антэй подошел к левому борту, почти пустому сейчас. Оперся о перила, глядя на город, сияющий разноцветными огнями. Повторяя дугу залива, на берегу выстроились самые дорогие отели города. Зеркальные небоскребы ловили сияние друг друга и казались еще более черными, чем черное небо.
– Любуешься? – Инсар подошел неслышно и встал рядом. К стойкому аромату благовоний примешивался запах крепчайшего кофе. Похоже, меценат пытался взбодриться. Он помолчал и добавил задумчиво: – Иногда я завидую тебе.
– А есть чему завидовать?
– Твоей свободе, независимости, беззаботности.
Антэй хмыкнул многозначительно, но собеседник, занятый своими мыслями, не заметил этого.
– Тебе не приходится принимать решения, от которых зависит чужая жизнь… многие жизни… И ты не подчиняешься чужим решениям, против которых не можешь пойти.
– Уж не смотришь ли ты телевизор, уважаемый Инсар? И не последние ли новости причина твоего дурного настроения?
– Я не смотрю новости, – усмехнулся тот. – Я их создаю.
Антэй покосился на него. Смуглое лицо, окруженное белой тканью гутры, было хмурым и безрадостным.
– Неужели есть кто-то, кто может заставить тебя делать не то, чего ты хочешь?
– Приятно, что ты считаешь меня всемогущим, но да. Есть.
Делая вид, будто продолжает смотреть на залив, содрогающийся от грохота фейерверков, Антэй слушал очень внимательно. Ловил каждое слово.
– Ты знаешь, я против этих безумных современных идей о равенстве с бедняками и рабами, о том, что они такие же люди, как мы. Но я не одобряю жестокость ради жестокости. И мне совсем не нравится, что происходит в моей стране.
