Он тёк прямо навстречу чёрной бездне Неназываемого, тёк светлой россыпью крохотных светлячков, словно над летним лугом тёплым вечером.
Они текли навстречу черноте, и та жадно глотала их – во множестве и безвозвратно.
– Он оживляет асов… – раздался шёпот не выдержавшей Сигрлинн. – И там же Дальние. Чувствуешь их?
Хедин лишь метнул на неё гневный взгляд – и чародейка осеклась.
В дрожащих, хаотично мечущихся огнях проступили очертания возрождённого Асгарда – и россыпь зелёных кристаллов вокруг него, соединённых росчерками смарагдовых молний.
– Теперь ты понял? – осмелела Сигрлинн. – Он предал тебя, что бы ты ни думал. Твой хитрый план не сработал, Хедин. Старый Хрофт не устоял перед соблазном большой силы, великой силы. Может, он и не так виноват… не всем же иметь сердце из стали.
– Я. Просил. Помолчать, – негромко сказал Хедин, не глядя на чародейку.
– Ну, сердись на меня, сердись, – всплеснула она руками. – Но ты понимаешь, что надо идти и… закрывать эту лавочку, как сказали бы в торговой Бирке? Смотри, смотри, что они делают! Сколько вливают в него силы, сколько отдают! Умно, Хедин, умно. «Справедливость», будь она неладна.
– Успокойся.
– Нет! – топнула она ногой. – Неназываемый может прорваться, но клетка пока ещё держится. А вот старик Хрофт замыкает на себя такие потоки силы – или ему помогают замкнуть, – что скоро его будет уже не остановить без большой, очень большой крови.
– Всё куда сложнее, – покачал головой Познавший. Бешеная пляска огней угасала, словно Хедин успел узнать всё, что хотел. Рука его лежала на эфесе звёздного клинка, подарка огненных ангелов. – Всё куда сложнее, и так просто это не разрубить. Не надо никого атаковать, Си.
– Тогда скажи, – горячо бросила она, взмахивая сжатым кулачком, – скажи, что делать? Ты, Хедин, мой Хедин, Новый Бог, Познавший Тьму, – просто скажи, что делать?
– Оставить Старого Хрофта в покое. Во всяком случае, сейчас. Возмущения в потоках Силы велики, очень велики, нам надо быть уверенными, что Неназываемый или же его подручные этим не воспользуются…
– Вот и прекрасно, – подбоченилась Сигрлинн. – Давай ты этим и займёшься. А я покончу с безобразиями нашего Хрофта. Ты ведь возвращаешь Рирдаина с Друнгаром?
– Си, всё не так страшно. В Хрофта влили много силы, это так, да. Но что с того? Ему удалось оживить асов, что ж, пусть. Это дело меж ним и Демогоргоном. Сдаётся мне, желай Соборный Дух помешать Хрофту, он бы помешал. А раз так… Дракон и Орёл могут вести собственную игру.
Волшебница покачала головой.
– Ты защищаешь друга, – горько бросила она. – До последней крайности. Я понимаю. Так же было и с Ракотом. Но… Хедин, дружба, это… – Она болезненно сморщилась. – Ты ставишь её слишком высоко. А я говорю тебе, Хрофта соблазнили силой, и он отрёкся от тебя.
– Слова ничего не значат.
– Не для Древнего Бога с их преклонением перед клятвами! – горячо возразила чародейка. – Хедин, прошу тебя. Позволь мне встать во главе твоих учеников и покончить с этим делом!
– Си, не надо. Поверь, я знаю, что делаю.
Несколько мгновений она молча смотрела на него со странным выражением не то жалости, не то удивления.
– Я тоже, – дерзко бросила она наконец.
– Главное – не наломать дров, – улыбнулся Хедин, но улыбка вышла несколько напряжённой.
– Небось не наломаю.
– Погоди. Давай всё-таки вместе. Только вернём сперва Рирдаина и весь отряд.
Аррис задыхался. Впрочем, это было уже привычным. Брести в полной темноте, против течения, по тёмной пуповине. Пробиваться «наверх». Возвращаться. Возвращаться, потеряв друга.
Почему, почему Ульв сделал это?! Ну да, дело вышло жаркое, но они бы успели, они бы скрылись в тёмном потоке вместе, они бы выбрались. Но вместо этого он…
Тут эльф останавливался. Ярость клокотала в груди, требовала выхода; но лучшее, что он мог сейчас сделать, – это добраться до Аэтероса и рассказать ему всё.
И он доберётся, даже если грудь сдавливает, и кажется, что каждый вдох – последний.
А Ульв…
Ульвейн смотрел прямо перед собой. Яркий свет заливал всё вокруг, и ничего, кроме него, не было. Хотя нет. Ещё были вопросы.
Их задавал мужской голос, сильный и властный. Имеющий право спрашивать – или же очень хорошо себя в этом убедивший.
Спрашивавший говорил по-эльфийски, на распространённом во многих мирах диалекте, но не на исходном их языке. Акцент казался скорее человеческим.
