– Я против, – сразу отозвался Аррис. – Если нашего вторжения не заметили – тем лучше.
– Согласен, – кивнул Ульвейн. – Если же заметили и ничего не предприняли – значит, считают, что мы ничего тут учинить не сможем.
– Вернуться к Аэтеросу с известиями куда важнее, чем что-то тут «учинять», – согласился Аррис. – Осталось только решить – как нам отсюда выбираться.
– Ничего особого не придумаешь – тем же путём, что и сюда, – вздохнул Ульвейн. – Против течения.
– Ничего. Лишь бы оказаться в Упорядоченном, где угодно, – приободрился Аррис.
– Тогда пошли.
Нескончаемыми коридорами, что вели вдоль всё той же надоевшей уже магической машинерии, эльфы возвращались «обратно» – к тому месту, где им удалось вырваться из давящих объятий тёмной пуповины.
Они ничего не опасались. Соблюдали всегдашнюю осторожность, да – но не опасались. За все дни, что они провели в железном чреве неведомого монстра (гномам, Арбазу с Креггером, тут бы точно понравилось!), им не встретилось ничего живого. Мёртвого, впрочем, не встретилось тоже. Равно как и дозорных заклятий. Хозяева этого места, похоже, пребывали в полной уверенности, что вне их воли тут никто и ничто появиться не сможет.
– Здесь. – Аррис остановился.
– Ага, здесь. – Ульвейн отозвался, просто чтобы отозваться, железные стены и потолок монстра давили, и справляться с этим привыкшему к просторам эльфу было нелегко, даже если он – ученик самого Аэтероса.
– Если кому-то захочется нас остановить, самое время, – пробормотал Аррис, разминая тонкие пальцы. – Чувствуешь, какой поток?
Поток ощущался. Сжатая до игольной тонкости струя Силы покидала протянувшуюся от самого Источника Мимира пуповину, вливаясь в недра железного чудовища. Колебания ощущались совершенно чётко и явственно, несмотря на все барьеры и преграды. Поймать ритм этих колебаний, расшатать стены здешней реальности и войти обратно в тёмный поток – ничего иного Аррису и Ульвейну не оставалось.
Толчок силы, выбивающийся из постоянного и мерного биения хлещущего сквозь пуповину потока, они ощутили разом. И так же разом схватились за оружие.
Хозяева решили-таки показать себя.
Да, портал, как и подозревал Ульвейн. И не один – сразу три.
Из двух рванулись хорошо знакомые подмастерьям Аэтероса быкоглавцы, закованные с головы до ног в тяжёлую броню, явно в подражание гномам. Из третьего – вывалилась сразу дюжина коротышек, донельзя похожих на соплеменников приснопамятной чародейки Орши, взятой в плен ещё тогда, в Хьёрварде.
У них уже были наготове заклятия.
Стрела Ульвейна мелькнула первой, белые перья на лету обращались в секущие лезвия призрачного пламени. Оголовок вспыхнул багряным, пробил грудь самого храброго быкоглавца, пронзил насквозь массивное тело, вырвался из спины, ударил в латы следующего бойца, и полёт его оборвался лишь в броне четвёртого по счёту четырёхрукого воина.
Аррис, напротив, выхватил длинный и тонкий меч, в левой руке эльфа появился кинжал, но отнюдь не для обороны: острия двух клинков заплясали, сталь отражала, поворачивала и направляла дармовую здесь магию, и рухнувшие было на Ульвейна с двух сторон массивные топоры быкоглавцев бессильно отскочили от прикрывшей эльфа незримой стены.
– Маги! – выкрикнул Аррис; Ульвейну не требовалось лишних пояснений.
Белые лопасти огня разворачивались за пущенной эльфийской стрелой, их лезвия резали с равной лёгкостью воздух, сталь и плоть. Успев сделать один полный оборот до того, как врезаться в стену, стрела оставила на своём пути жуткое кровавое месиво, из которого торчали острые срезы белых костей, рассечённые без единого, даже самого мелкого скола.
– Назад, глупцы! – рявкнул Ульвейн на языке быкоглавцев. Слов подмастерья Познавшего Тьму успели выучить не так много, и всё по большей части – насчёт драки, сражений, оружия, доспехов, ну и ещё еды.
Слова «любовь» у бедолаг не было совсем. Точнее, его не употребляли воины, рвавшиеся навстречу собственной смерти, как на праздник.
«Порталы, надо закрыть порталы!» – Аррис лихорадочно искал управляющие заклятия. Они должны быть, не могут не быть – при такой-то мощи! Искать – и в то же время держать щит над Ульвейном, – тёмный эльф ощущал, как его собственное сознание смывается, затопленное потоками силы, которые он, не сдерживаясь, сам пустил в себя.
Маг-функция, маг, сделавшийся придатком собственного заклинания – или заклинаний, как сейчас. Это как прыжок в бездну – вот только что ты стоишь себе на обрыве, любуясь открывшейся тебе беспредельностью, и вот ты уже летишь вниз, и ужас смешивается с верой в собственные чары, что не дадут, не позволят тебе разбиться.
Но против них сейчас оказались не просто туповатые, хоть и сильные быкоглавцы, не просто колдуны из дикого мира, сами по себе (и на себе) оттачивавшие убийственные чары. За быкоголовыми бойцами, за маленькими чародеями, сородичами Орши, стояла ещё чья-то воля – хозяев этого места.
