соблазнительные формы, коротенькая черная шубка едва наброшена на плечи. И взгляд… тоже гранатовый и почти мертвый, без малейшего намека на какое-либо выражение. И улыбка такая же, неживая.
Я глубоко вдохнула, отгоняя наваждение, и заставила себя вспомнить об обязанностях хозяйки.
– Прошу в гостиную. Желаете чаю?
Гости проследовали в предложенном направлении привычно, будто посещали этот дом далеко не в первый раз, разместились на диванах. Все четверо, включая и моего дражайшего супруга, многозначительно переглянулись.
– Позже, Ариша, – напряженно проговорил Эт. – Они здесь для того, чтобы что-нибудь решить с твоей магией.
О… Собственно на этом я устроилась рядом с мужем, предоставив Стражам заниматься делом.
Меня рассматривали, пристально, словно в самую душу заглянуть пытались. С интересом. Споткнувшись на этой мысли, я изо всех сил постаралась ни о чем не думать. Рисовала в воображении картинки: солнышко, безоблачное небо, закованный в серебро сад. Ой, нет, сад тоже лучше из головы выкинуть… мало ли кто в том саду найдется?
Видя, что мне слегка не по себе, Стражи решили разбавить осмотр разговорами. Про Юг спрашивали, про древние переходы и осенний лес, коснулись учебы в школе. Ну и на мои вопросы отвечали. Поначалу я не особо решалась их задавать, ограничиваясь вежливыми светскими разговорами, но после того как наши гости обменялись с Эвином несколькими дружескими шутками, осмелела. В конце концов, мне ведь так мало известно о местной жизни! Думаю, не случится ничего дурного, если попытаться немножечко пополнить багаж знаний. К тому же девушкам вполне простительна некоторая любознательность.
Итак, что узнала. Стражи входят в свиту Сил. То есть являются воплощениями определенных талантов, их хранителями, так сказать. Морейн – воинского, Рунну ведает ледяной магией во всех ее воплощениях, Идьяра способна скользить между миром живых и мертвых. Есть и другие, но об отсутствующих здесь мы не говорили.
– Возможно, имеет смысл взять ее с собой в Цитадель? – предложил Сила. Спустя несколько витков разговора и три смены чашек чаю, остывшего и так и не тронутого, он меня больше не пугал. – Пусть осмотрится девочка, ничего же, поди, не видела.
Но только я открыла рот, чтобы согласиться, как заговорил Этельвин:
– Не стоит. Тогда бал уже не подарит ей потрясающих впечатлений.
В чем-то он был прав. Впечатлений я хотела, потому спорить не стала.
– А Чертоги Ладин? – подала голос Идьяра. – Хочешь, отведу тебя туда?
От одной мысли, что придется куда-то пойти с этой полумертвой женщиной, меня передернуло. Да и к Северной богине я пока была равнодушна. Но, говорят, там красиво… Не зная, что ответить, я закусила губу.
– Даже если не хочет, – вклинился Страж ледяной магии, – все равно пойти придется. Ладин должна принять свою новую дочь.
Сердца коснулся холодок беспокойства.
– А если не примет?
Все четверо понимающе улыбнулись.
– Куда она денется? – ободрил меня Рунну. – Ты наполовину дочь Севера, и в тебе спит моя сила.
Что ж, будем считать, свое место в жизни я нашла. Пальцы сами собой сжали руку Эта, из груди вырвался умиротворенный вздох.
Но безопасник пока расслабляться не спешил.
– Спит? Правда? Что-то многовато проблем от ее храпа…
Вот интересно, рамки приличия стерпят, если я его сейчас стукну?
Рунну отнесся к замечанию моего благоверного серьезно. Поднялся сам и протянул мне руку – тонкую, по-девичьи изящную ладонь, на которой сквозь бледную кожу просвечивала сеточка синеватых вен.
Я послушно встала.
Руки Стража невесомо легли на область солнечного сплетения.
– Чувствуешь холод? – серьезно спросил мужчина.
Прикрыв глаза, я прислушалась к себе и мгновение спустя уверенно покачала головой.
– Нет.
– Значит, и угрозы как таковой нет, – компетентно подытожил Страж. – Перемены во внешности могут быть связаны с тем, что Север принял тебя. Вот навестишь Ладин, там все прояснится окончательно.
Все, включая Этельвина, вздохнули с облегчением.
И почему моя интуиция была не согласна с таким вердиктом?
– Вот еще! – бушевала Нира. – Зачем ей к той Ладин? Аришка – наша, нечего ей ко всяким ледышкам соваться! Обидят еще.
Поскольку возмущенные вопли огневички адресовались не мне, а Этельвину, можно было молча улыбаться. Все-таки она неподражаема!
